Дочь торговца шелком - [76]

– Какие же мы глупые. Ты никогда меня не потеряешь.

Николь наконец расслабилась. Она услышала, как смеются на улице дети, встала на ноги и выглянула в окно, потом включила еще одну лампу, разглядывая лицо Марка. Он стал ей так дорог.

– Ты что-нибудь слышал о Жиро? – спросила Николь.

– Ему хватило сполна. Его сын Даниэль погиб, убегая от стрелка в деревне на севере Ханоя.

– Какой ужас. – Николь поморщилась. – Жаль это слышать.

– Жиро совсем сдал. Ушел в запой. К тому же он пытается справиться с наплывом беженцев из прилегающих районов. Не слишком у него это выходит.

– Мне и показалось, что на улицах многолюдно. – Николь кивнула.

– Сюда приезжают высокопоставленные вьетнамцы, которые поддерживали французов. Они считают, что их дни сочтены, и ищут способ добраться до Сайгона.

– Может, и нам стоит туда отправиться?

– Возможно. Ты голодна?

Они отправились на летнюю кухню. Марк нарезал и обжарил лук, а Николь тем временем размышляла. Какие же сложные создания люди! Не просто хорошие или плохие. Взять того же Чана или Жиро, который теперь обезумел от горя.

– Если вернется Чан, нам будет опасно здесь оставаться, – сказала Николь. – Он неплохой человек, но теперь я…

– Ты что-то слышала? – Марк повернулся и посмотрел на нее.

– У Лан получила письмо. Именно она предложила мне уехать во Францию.

– Ей можно доверять?

– В этом я не сомневаюсь. Она говорит, что Чан вернется не скоро.

Хотя Николь защищала Чана, она видела его жестокость, и это ее пугало.

– Мне нужно уезжать, но, когда я вернусь, мы подумаем о том, чтобы перевезти тебя во Францию. Как ты на это смотришь?

На глаза Николь навернулись слезы.

– Прошу, не уезжай снова.

Марк обнял ее:

– Я должен. Ты же знаешь это. Мы на войне. Вьетминь пока не слишком обосновался тут, но мы планируем организовать операцию на юге. Мне нужно быть в Сайгоне, а потом, как я и говорил, в России.

– Не хочу даже думать об этой поездке в Россию. – Николь отстранилась. – С тобой все будет хорошо?

– Не стану обманывать и говорить, что это безопасно. Русские поддерживают Вьетминь, снабжают оружием и прочим. Нам нужно узнать, что еще они делают. Кого скрывают.

Николь опустила голову, стараясь сдержать слезы.

– Не переживай. Если ты передумаешь насчет Франции, у меня есть друзья в Америке, которые помогут. – Он приподнял ее голову и поцеловал во влажные от слез щеки. – Я уеду ненадолго, хотя потом пропаду на несколько месяцев. Но к тому времени мы что-нибудь решим с твоим отъездом.

Николь посмотрела в глаза Марку, молясь, чтобы все вышло, как он сказал.

– Если тебе понадобится уехать, прежде чем я приготовлю для тебя место, тогда поезжай во Францию и оставь адрес в американском посольстве в Париже. А еще лучше – отправляйся к Лизе. Она живет в Нарбонне, на рю-де-Арт, рядом с каналом. – Он достал клочок бумаги. – Вот ее адрес. Я пришлю тебе денег.

– Мне нужно вернуться в дом и поискать детские вещи, которые прибрала Лиза.

– Мы скоро этим займемся, а пока оставайся здесь и жди моего возвращения. Я уезжаю на неделю или две.

Николь вспомнила, как отважилась проделать тот ужасный путь на юг в одиночку и это ее чуть не убило. Возможно, в следующий раз она отправится во Францию, к Лизе, и скорее всего, очень скоро. Николь надеялась, что Марк будет рядом с ней.

– Что бы ни случилось, я ни за что тебя не брошу. Не забывай. Пока я жив, мы будем вместе.

И вот снова упоминание о смерти.

Николь всей душой любила Вьетнам, здесь она родилась и провела всю свою жизнь. Будет сложно покидать места, которые так глубоко отпечатались в ее душе. Марка она тоже любила, и ей не нравилась сама мысль об отъезде, пока она не знала, где он. Внутри зарождался новый страх, куда более ужасный. Она найдет способ прожить эти темные дни, маячившие на горизонте, и не важно, куда он отправится. Главное, чтобы вернулся.

– Береги себя, Марк. – Николь снова потянулась к нему. – Возвращайся поскорее.

Часть четвертая Запах рыбы Октябрь 1953 года – май 1954 года

Глава 32

Переодевшись в чистое французское платье, Николь надела симпатичные жемчужные серьги. Дождь закончился, на улице посвежело, а жара еще не достигла своего апогея. После недавнего ливня туда-сюда сновали люди, словно все решили поскорее выбежать на воздух. Велосипеды, трехколесные такси и пешеходы едва не сталкивались.

Николь вышла на улицу, желая проверить, можно ли уже вернуться на виллу в их французский квартал за детскими вещами. Сливаясь с толпой, она прошла мимо пагоды и людей, тащивших чемоданы. Когда Николь добралась до перекрестка в конце Шелковой улицы, то увидела, что повсюду расхаживают французские полицейские. Не оглядываясь, она поспешила обратно в магазин.

К вечеру все нормализовалось. Николь стояла на улице возле магазина с большой сумкой из парусины на широких лямках и с кожаными ремешками. Девушка ждала велорикшу, чтобы добраться до дома. Обернувшись, она посмотрела на ряды шелка – пурпурного, желтого, изумрудного, лазурного. Такие яркие, как и весь ее прекрасный магазин. Здесь она повидала много хорошего, но теперь следовало подумать о будущем. В более мирное время она могла воспитать ребенка во вьетнамском квартале, но с приближением Вьетминя и возможным возвращением Чана пришлось осознать всю опасность ситуации. Может, в Хюэ и не лучше, она сама видела, что собой представляют лагеря. Николь опустила сумку на тротуар и надавила на болевые точки поясницы, снимая боль.