Дочь торговца шелком - [73]

Воздух вдруг стал свинцовым.

– Прошу, не говори никому.

– Конечно не скажу, но если французы снова придут, мне придется подумать о матери.

Николь кивнула.

– Нужно вывезти тебя отсюда, возможно во Францию, где твой ребенок не будет выделяться.

У Лан говорила приглушенным голосом, потом молча встала, распахнула шторы и выглянула в открытое окно.

– Что случилось?

У Лан повернулась и посмотрела на Николь:

– Когда Вьетминь одержит победу, твоему ребенку здесь будет небезопасно.

Николь задумалась, не лучше ли уехать в Хюэ. Она вспомнила старый дом и сияние Ароматной реки, как каталась вдоль берега на велосипеде под сенью деревьев, а цветки опадали в воду. Ее ребенка могло ждать счастливое детство.

– Я подумывала поехать в Хюэ.

У Лан покачала головой:

– Если победит Вьетминь – не получится. Ты даже о своей безопасности не сможешь позаботиться.

– Когда они победят?

– Ты и сама знаешь, что скоро это произойдет. – У Лан кивнула. – Все изменится.

Николь отмахнулась от мошек, которые летали над головой.

– Ты что-то слышала?

– Пришло письмо от Чана, – прошептала У Лан, придвинувшись к ней. – Вьетминь набирает силу. Попросил приглядывать за тобой, пока не вернется.

– Он возвращается?

– Да, но не скоро. Не беспокойся. Однако ты должна уехать. У тебя есть деньги?

– Немного. Только то, что накопилось на счету магазина. И стоимость товара. Но Марк мне поможет.

Они поговорили еще немного, и У Лан ушла. В это время суток стих шум и гам с улицы, а мир будто замедлил ход, прежде чем погрузиться в ночь. Николь вновь спустилась вниз и, чтобы скоротать время, растолкла рис в ступке. Из муки она испекла рисовые пирожки в уличной печи, чтобы хоть чем-то занять себя.

Николь вновь подумала, что нужно взяться за вязание. Ребенку понадобится одежда. Она знала, что Лиза хранила дома их старые детские вещи в цинковом сундуке. Возможно, что-то осталось – может, стоило вернуться и поискать.

Николь переоделась в ночную сорочку и села на скамейку во дворе. Она посмотрела на темно-фиолетовое небо, розоватое на горизонте, на фоне которого выделялись крыши. Легкий ветерок принес любимые вечерние ароматы – не только розы и жасмина, но еще сигарет, а также запахи земли и листвы. Марк обещал ей вернуться тем вечером. Она не хотела думать о Жиро или Чане, не хотела нарушать свое спокойствие.

Позже она нарезала лук, чеснок и перец и все обжарила, а когда овощи чуть протушились, добавила рисовой муки, формируя пирожки. Аромат угля наполнил воздух, и она выложила их на решетке, а после убрала все в миску, дожидаясь Марка. Прошло время ужина. Вечерний воздух наполнился прохладой и сыростью, и Николь пошла наверх за шалью. Она хотела выйти на улицу, чтобы полюбоваться звездами, но спуститься не успела. Кутаясь в шаль, она услышала звук и повернулась.

– Марк! Я так рада тебя видеть, – улыбнулась Николь. – Но где ты был? Я приготовила ужин.

– Я же не твоя собственность, Николь.

Она нахмурилась.

– Я и не думала об этом, просто беспокоилась. Жиро сегодня приходил сюда.

– Правда?

Он посмотрел на нее так, будто отвесил пощечину.

– Ты не веришь мне?

Марк сощурился, но не ответил.

Она уловила идущий от него запах алкоголя и засомневалась.

– Марк, я испугалась, а когда ты задержался…

– Ты здесь в безопасности. За дверью следил человек, разве нет?

– А Жиро?

Марк вздохнул:

– Забудь о Жиро.

– Почему? Что произошло?

Вдруг на Николь обрушилась усталость, и девушка села на диван.

Марк ничего не ответил, только достал конверт из кармана рубашки, пододвинул стул и сел напротив нее, расставив ноги.

Николь слышала крики с улицы, но все звуки стали далекими. Не о чем беспокоиться. Пошел дождь, мягко барабаня по черепице на крыше. Не сумев ничего прочитать во взгляде Марка, она заметила в нем нечто новое. Обычно он не сидел вот так на стуле, внимательно изучая ее.

– Наши отношения были честными, да, Николь?

Во рту у нее пересохло, и она облизнулась.

– Ты не хочешь узнать, от кого письмо?

– Конечно хочу. – Николь уставилась на Марка.

Он достал из пачки сигарету, закурил, потом бросил спичку в металлическое ведро.

– Марк!

– Она сгорит.

Он откинулся на стуле.

Николь следила за каждым его движением. Этот Марк был совсем другим, и он ей не нравился.

Он откашлялся.

– Зачем ты соврала насчет Сильвии?

Николь провела рукой по горячему лбу.

– Ты слишком много выпил!

Марк не сводил с нее глаз, и она увидела на его лице растерянность.

– У меня две новости. Во-первых, теперь у меня есть точный адрес сестры твоей кухарки. Если случится худшее, ты сможешь уехать туда.

– Это чудесно, я…

Марк резко перебил ее.

– А это письмо от твоей сестры!

Николь свела брови на переносице:

– Но я думала, что почта приостановила работу.

– Приостановила, да. Но не до конца. – Николь видела, как он подбирает слова. Марк заговорил тихим голосом: – Возможно, тебе стоило об этом подумать.

Его слова задели Николь за живое. Она взяла в руки красивую шелковую подушку в красную и серебряную полоску и прижала к груди.

– Не знаю, о чем ты, – сказала она, хотя голос подводил ее.

На его шее пульсировала жилка. Марк сощурился, но взгляда не отвел.

– Знаю, что у тебя всегда были проблемы с сестрой. Сильвия рассказала мне об этом.