Дочь Сталина - [57]

И все же поневоле приходит мысль о каком-то тайном покровительстве заключенному Каплеру. Хочется верить, что Светлана робко просила за него — не отца, а Берию или других всемогущих чиновников, в чьих домах она бывала и дружила с их детьми. Она могла замолвить словечко кому-нибудь из жен или детей. Такие семейные заступничества часто оказывались более успешными, чем официальные ходатайства. Женщины из их круга, конечно, слышали эту романтическую историю и сочувствовали Светлане, хотя не все верили в искренность Люси, этого известного московского донжуана.

А может быть, за Алексея Каплера хлопотали его знаменитые друзья. Такие могущественные, как Симонов. Кому бы он ни был обязан за эти послабления — самому себе, своим талантам или тайному заступничеству, жилось ему в Воркуте несравненно легче, чем другим заключенным. Но Каплер был насильно вырван из привычной среды обитания — бурной, кипучей и блестящей. Лишен былого блестящего окружения равных себе, прославленных людей. Конечно, он чувствовал себя несчастным и обделенным.

Новая большая любовь к очень незаурядной, яркой женщине не принесла ему большое утешение. Актриса Валентина Токарская тоже отбывала срок в Воркуте. Играла в местном театре. На спектакли актеров-заключенных водили под конвоем.

И все же они как-то ухитрялись встречаться в фотографии, хотя Валентина Георгиевна очень боялась быть застигнутой «на месте преступления». Если бы вдруг нагрянули с обыском и застали ее у Каплера, ей грозили большие беды. Могли снова отправить на «общие работы». Токарская уже таскала бревна на лесоповале и знала, что это такое.

На случай облавы изобретательный Каплер придумал и сам сделал потайную дверь в шкафу. Если кто-то посторонний заходил в фотографию, Валентина исчезала в шкафу и через минуту-другую оказывалась на улице, в глухом переулке.

Друзья Каплера говорили, что до лагеря Люся по-настоящему любил только одну женщину — Тасю Златогорову. Он даже сделал ее соавтором некоторых своих сценариев, например «Ленин в 1918 году». Это была первая, юношеская любовь из далеких, счастливых и беззаботных киевских лет.

Второй «настоящей» любовью по праву стала Валентина Токарская. Третьей — поэтесса Юлия Друнина, с которой Алексей Каплер прожил последние годы своей жизни. Никому и в голову не пришло включить в этот короткий список Светлану Аллилуеву. Всего три имени из великого множества женских имен — жен, возлюбленных, кратких увлечений Люси Каплера.

Валентина Георгиевна Токарская была умной, душевно тонкой и изящной женщиной. В черной лагерной безысходности она напоминала Алексею Каплеру о прошлом. Она сама была частичкой его счастливого прошлого. Они отогрелись друг возле друга. Они верили, что, пережив Воркуту и лагерь, уже никогда не расстанутся. Каплер обещал Валентине — если они благополучно вернутся в Москву, — что будет жить только ради нее, он станет носить ее на руках. Тогда, в Воркуте, он сам в это верил. И конечно, не сдержал слова…

Алексей Каплер освободился раньше Валентины. Без права проживания в столице. Он должен был отправиться в Киев к родственникам. Но вместо этого тут же очутился в Москве! Он и сам понимал, что рискует, что это безрассудно, опасно. Но ничего не мог с собой поделать. Так хотелось пройти по московским улицам, которые не видел пять лет, повидать друзей.

Он прожил в столице три дня. Друзья принимали его радушно, обещали поддержку, работу. Со временем он надеялся получить разрешение и на приезд в Москву. Говорят, Каплер виделся с Симоновым. Симонов при желании мог вернуть его в мир кино, без которого Люся просто не мог жить.

Каплер был особенным заключенным, только что вернувшимся оттуда. Его помнили, любили, готовы были помочь. И все же кто-то из знакомых донес. А может быть, его «вели» от самой Воркуты. Кто-то упорно не желал, чтобы Каплер появился в столице.

Его арестовали, когда он садился в киевский поезд. За ослушание наказали очень сурово — еще пять лет лагерей. Он просил вернуть его в Воркуту к Валентине, но пришлось ехать гораздо дальше — в Инту. Однако Алексея Каплера и это не сломило. Вскоре его снова пристроили на легкую работу в конторе.

Он переписывался с Валентиной и считал дни. В Воркуте ждать было легче. Здесь время тянулось невыносимо медленно. Наверное, поэтому неугомонный Люся Каплер и сорвался. А ведь мог благополучно пережить оставшийся срок. Но даже в сорок пять Каплер все еще оставался безрассудным, легкомысленным Люсей. Завел роман с женой какого-то лагерного начальника, потерял теплое место и был сослан на общие работы. Общие работы — это лесоповал или стройка в любую погоду. Особенно страшны были сорокаградусные северные морозы.

Алексей Каплер до ссылки никаких жизненных тягот и забот не знал. Его киевское детство было беззаботным и обеспеченным. Отец, состоятельный человек, посылал детей учиться за границу, сумел дать им хорошее образование. И тем не менее этот баловень судьбы стойко и достойно перенес две ссылки. Не иначе как легкий нрав и мажорное восприятие мира помогли Алексею Каплеру выжить и сохранить себя от отчаяния, озлобления.