Дочь солдата - [13]
— У тебя голова болит? — спросила у него Верка.
— А тебе что? Ты все равно ничего не понимаешь, — отмахнулся Леня.
Он не ошибся: Верка действительно ничего не понимала. Пожав плечами, она побежала вперед на лыжах.
Глава VI. В телятнике
Она обедает молчком. В кринке — душистое, томленое в печи молоко. Коричневое, как кофе. С хрустящей пенкой. Что за пенка! Слюнки текут…
Но она отважно не трогает ее, наливает молока чуть-чуть в стакан. Пьет, будто сквозь зубы цедит. Крохотными глотками. Двумя пальцами щиплет хлеб.
Вид у Верки убитый.
— Подралась? Молчи, по ушам вижу. Поколотили? С чем и поздравляю. — Тетя скрещивает руки на груди. Тетя дает бой. — Удивляюсь! Ты сама подумай, это прилично, что воспитанная девочка дерется.
Верка отвергает нападки расслабленно, жалобным голоском, который — на практике проверено — действует на тетю без осечек.
— Что вы… что вы, тетя! Я забыла, как дерутся.
С печи свешивается растрепанная голова Домны.
— И-их… — бабка зевает и крестит рот.
У Верки ресницы опущены, щекочут щеки. Губы горько изогнуты подковкой.
Тетя целует ее в лоб.
— Так и есть, — заключает тетя. — Температура. Насморк! Доигралась!
— Что вы… что вы! — Верка сожалеет, что нет у ней ни температуры, ни насморка. Ради пущей убедительности дышит носом. — Видите?
— Ничего, на ночь получишь горчичники к пяткам. Не повредит.
— Спасибо, — потупилась Верка. — И к пяткам… и к чашечке…
Эта невиданная покладистость сбивает тетю с боевой позиции.
— Да что с тобой, в конце концов?
Слезы у Верки наготове. Горючие слезы. Длинные слезы — по обеим щекам.
— Да-а… Отстающая я, в-вот. Девочки на фермы ходят, одна я с боку припеку.
Тетя, встрепенувшись, скрещивает руки на груди.
— Не позволю. Прекрати сейчас же рыдания. А если коровы тебя затопчут? Бык забодает?
Верка отодвигает стул. Чмокает тетю в щеку— благодарит за обед.
И без промедления садится в горнице за уроки.
Она торопится. Дела ждут!
За дверью говорила Домна. Верка повернулась со стулом, стиснула кулачки и показала язык. У-у, вредная старуха — белые глаза!
— Не пускай. Животноводы выезжают на ребятишках, премии получают. Разве старое время — малолеток работой морить? В школу бегай, на фермы бегай… ну, роздыху малым-то не дают. Ведь я батрачила, мыкала горе-гореванное. С твоим Николай Иванычем у Фомы-лавочника скот пасла, на полях хребет гнула. Сладко ли было, есть что вспомнить. Теперь к погоде кажинная косточка ноет, мозжит — поминки справляет по прежней кабале. А угодить чужим… и-их! Куда там! И ступишь, бывало, не так, и посмотришь не так. Все чужим-то не ладно. Николай-от был самонравный, характерный. Бывало, набычится, глазенки так и сверкают… Не вынес, ушел в Питер — бурлачить, как тогда называли. До весны ни у кого у мужиков своего хлеба не хватало, вот и уходили в Питер да в Москву на заработки. Звал он меня с собой, да я забоялась чужой-то стороны, после и каялась, да поздно…
Бабка была батрачкой? Верка в недоумении.
Наверно, что-нибудь путает. Врет, вот и все.
Верка спрятала учебники и тетради в портфель. Пощелкала языком, крутясь на пятке.
Но нет… Это потом. Хорошее настроение нельзя выказывать.
Она одергивает передник. И с понурой головой появляется на кухне. Молчит, чувствуя на себе взгляды тети и бабки.
— Что накуксилась, кумушка? — тетя не вынесла молчания.
— Тетя, я очень прошу, — канючит Верка, — сшейте мне халат.
— Разумеется, сошью. А на что тебе халат?
— А на ферму. Все девочки ходят на ферму в халатах.
Брови у тети из-под очков подпрыгивают на лоб. Губы трогает довольная усмешка.
— Упрямица! Настоит на своем… настоит!
— Тетя, — Верка водит пальцем по стене.
— Чего еще? — настораживается Екатерина Кузьминична.
— Можно, я стану ручку машины крутить? Ты шей, а я буду крутить. Ладно?
Отправляясь «налегке» в деревню, тетя не забыла прихватить швейную машину.
— Ну и лиса… — качает головой тетя.
Бабка зевает и крестит рот.
— И-и-и, прости, господи, нас, грешных!
Длинное помещение телятника приземисто. Оно словно сползает и тянет за собой сугробы в Талицу. Бурлит незамерзающая речушка, скачет с камушка на камушек. Вода светлая, прозрачная, на дне желтый песок, какой-то темный мох. Сделаны сходни брать воду. Снег во дворе телятника заледенел, желт от навоза и притрушен ломкой ветошью сена. По поленнице дров прыгают сороки, и ветер задувает им хвосты на спину.
Верка потянула на себя набрякшую сыростью дверь телятника, миновала темный тамбур и очутилась в низкой кухоньке.
Топится печь. От дров, принесенных с морозу, несет запахом мокрой бересты. За выскобленным добела столом у окна читает книгу девушка — чернявая, курносая, в застиранном халате.
— Мне бы, — не стала ждать Верка вопроса, — увидеть самую передовую телятницу Наталью Кирилловну Хомутникову.
Девушка, положив розовую ладонь на страницы книги, повернула голову.
— Чего-о? Я Хомутникова.
— Правда? — Верка, как и было задумано, почтительно отступила к порогу. — Разве вы не пожилая? Я считала: передовая телятница всей-всей области — пожилая тетя. Ага, в самом деле. Совершенно серьезно.
— Артистка же ты, как я погляжу, — покраснела Наташа. — Довольно заливать, а то обижусь. Что за спиной прячешь, покажи.
Гражданская война на севере нашей Родины, беспощадная схватка двух миров, подвиг народных масс — вот содержание книги вологодского писателя Ивана Полуянова.Повествование строится в своеобразном ключе: чередующиеся главы пишутся от имени крестьянки Федосьи и ее мужа Федора Достоваловых. Они, сейчас уже немолодые, честно доживающие свою жизнь, вспоминают неспокойную, тревожную молодость.Книга воспитывает в молодом поколении гордость за дело, свершенное старшим поколением наших современников, патриотизм и ответственность за свою страну.
Книга известного вологодского писателя И.Д.Полуянова заново открывает для читателей почти забытую традицию народного творчества. Автор в буквальном смысле слова реконструирует устные численники-месяцесловы, своего рода деревенские святцы, тесно связанные со святцами духовными. В противоположность нынешним сухим и строгим календарям, связывающим лишь день недели и число, раньше каждый день был наособицу, и только ему сопутствовали определенные приметы, меткие речения, прибаутки, песни, обряды. Деревенские святцы органично и функционально вписывались в быт русской деревни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Электронная книга не имеет прямого печатного аналога. В нее включены две приключенческие повести Игоря Всеволжского, опубликованные в годы Великой Отечественной войны. Повесть «Зеленая стрела» печаталась в газете «Пионерская правда» в №№ 31-40 за 1944 г., а повесть «Собака полковника» в журнале «Пионер» за 1945 г. (№№ 1-6). Название книги и обложка сделаны нами. Сохранена орфография печатных изданий с одним исключением — использован твердый знак — V_E.
Сборник рассказов, принадлежащих перу бывшего учителя географии Павла Стреблова (1912–1983), — о взаимоотношениях человека с окружающим его миром природы и животных. Доверительный тон повествования, глубокое знание повадок животных и птиц — все это привлекает юных читателей, воспитывая в них чувство любви и уважения к живому миру. Второе издание. Иллюстрации С. Стерна.
Мальчик очень хотел завести щенка, хотя бы беспородную дворняжку, но родные были против…
Впервые в России — полное собрание сказок Ганса Христиана Андерсена в одной книге! В этой книге собраны все сказки всемирно известного датского писателя, переведенные на русский язык за последние 150 лет. Проиллюстрированы они лучшими произведениями из букинистических изданий XIX–XX веков и дополнены жизнеописанием и личной перепиской автора. «Жизнь — прекраснейшая из сказок», — утверждал Ганс Христиан Андерсен. Его сказки — неотъемлемая часть и детского, и взрослого мира. Они актуальны для любого возраста.
Традиционный школьный спектакль школы имени Букера Т. Вашингтона в этом году был под угрозой срыва из-за бунта колдунов — силы добра и зла разного цвета кожи сцепились в схватке.
В волшебной долине единорогов и праздники всегда совершенно волшебные. На празднество в честь дня рождения Авроры, королевы долины, пригласили всех-всех, даже Аишу и Эмили, девочек из нашего мира, и добрых подруг Авторы. Но кто-то хочет сорвать праздник. Блёстки, которыми собирались осыпать именинницу, превратились в жижу, а прекрасные подарки в нарядных коробках оказались испорчены… Аиша и Эмили намерены разобраться и всё исправить. В конце концов без приключений не бывает идеального дня рождения!