Дочь Птолемея - [7]
Ирада хлопнула в ладоши. Появились рабыни с подносами, на которых стояли тарелочки с различными кушаньями. Клеопатра возлегла на ложе. Она спросила о здоровье своего сына. Ей ответили, что он ещё спит — у мальчика по утрам сон был очень крепок.
Хармион показывала царице яства; та молча морщила нос; тарелочки ставили на поднос, и рабыня бесшумно удалялась. Так исчезла первая, вторая, третья. Четвертую задержали.
Без всякого желания Клеопатра отведала кусочек от жареной ножки гуся, испачкала пальцы в соусе. С неохотой отпила из чаши красного вина, вкус которого ей совершенно не понравился, хотя это было её любимое фалернское, привезенное из Неаполя.
— Что с тобой, госпожа царица? — забеспокоилась Хармион. — Ты совсем ничего не скушала.
— Ах, оставь меня, Хармион, — проговорила Клеопатра, простонав: она почувствовала, что у неё опять начинает портиться настроение.
— Так я и знала! — воскликнула Ирада. — Говорила тебе, — обратилась она к Хармион, — что на ней лица нет?! А утром, казалось, все было хорошо. Что царица моя выздоровела.
— Это от племянника верховного жреца. Кто его сюда пустил?
— Перестань, Хармион! Я так хотела сама, — сказала Клеопатра. — Ишма, иди искупайся! И не дуй губы! Иди, иди!
Ишма почти без усилия поднялась на ноги — стройная, гибкая, как лоза. И пошла, позванивая монистами.
Все смотрели, как она спускается по лестнице; все ниже, ниже, точно уходит под землю. Вот стали видны голова и плечи, ещё мгновение — и она исчезла.
— Господи, у неё даже походка как у тебя, царица моя. Что за прелесть девочка!
Клеопатра откинулась на подушки и простонала, закусив согнутый палец. Она смотрела, как колыхается, подобно морской волне, велариум. И это почему-то её раздражало.
Служанки бросились к ней; она рукой отстранила их.
— Не подходите ко мне!
— Да скажи ты нам, царица госпожа, ради Исиды, что с тобой? Кого нам звать — врача, знахаря или жрецов?
Клеопатра заметалась на подушках.
— Не знаю кого… Ничего не знаю…
— Ее сглазили! — решила Ирада.
— Магов надо, — определила Хармион.
Клеопатра резко села и тяжело выдохнула, точно больная: она спустила ноги с ложа, но не коснулась ими ковра, лежавшего на мраморном полу, так как было высоко. Туфля с правой ноги её упала со стуком. Глядя на служанок из-под полуопущенных ресниц, она проговорила низким голосом:
— Все от нее! От сестры моей, Арсинои.
— Да что случилось-то?
— Об этом всем известно, кроме вас, — проговорила царица недовольно. В Эфесе она, в храме Артемиды!
Ирада в изумлении поднесла худую руку к румяной щеке.
— Стало быть, ромеи её отпустили!
— Отпустили, — с раздражением подтвердила Клеопатра и с дерзким вызовом поглядела на своих несколько опешивших служанок. — А почему, почему, я вас спрашиваю?
Ирада и Хармион переглянулись, пожимая плечами. Клеопатра отвела от них свой взор и посмотрела в морскую даль, где мелькало два острых белых паруса, и тихо, но внятно произнесла:
— Растолкуй мне, Ирада, зачем, зачем ромеи отпустили мою сестру? Тем более в Эфес? Разве нет другого места, где бы она могла поселиться? Сицилия, Киринаика, Крит, наконец. Или храм Афродиты в Коринфе — самое подходящее для неё место!
— Не знаю, госпожа.
— Да потому, что она приманка… приманка для Антония. Ибо он находится в Киликии, от которой до Эфеса рукой подать.
Служанки ничего не понимали, глядели на госпожу свою и как бы спрашивали, при чем здесь Киликия, Эфес, Антоний?
— А все потому, что ромеям нужно мое царство! Октавиан и Антоний поделили между собой завоевания Цезаря. И лишь Египет остался неподеленным. Но Октавиан хитер: он привык загребать жар чужими руками. Он решил выждать. Антонию делать в Азии нечего — либо на Парфию идти, либо на Египет…
— Теперь я понимаю, госпожа моя. Все понимаю, — проговорила Ирада и вдруг воскликнула, качая головой: — Господь бог наш Серапис! Госпожа богиня наша Исида! Защитите рабов своих!
— Пусть он лучше отправляется на Парфию! — пожелала Хармион, хмурясь.
Клеопатра молвила уже спокойно, со вздохом сожаления:
— Не пойдет на Парфию, Хармион. Для этого нужны легионы. А чтобы их иметь, надо золото.
— Я понимаю, что Антонию нужно золото, но при чем здесь Арсиноя, госпожа моя?
— О Исида! — простонала Клеопатра, будто от зубной боли, — Ирада, объясни ей. Скажи, кто такая моя сестра. Как она пыталась отобрать у меня царство. И что тут вытворяла в Александрии шесть лет назад. Сначала вместе с Ахиллой, а потом с евнухом своим, этим отвратительным колдуном Ганимедом.
— Это я и сама знаю, царица, — ответила Хармион, скромно потупившись. — Но зачем Арсиноя Антонию, хоть убей, не пойму!
Ирада топнула в раздражении ногой и гневно сверкнула глазами, непонятливость подруги возмутила её.
— Хармион, ты меня удивляешь! С каких это пор ты разучилась соображать? — Она постучала пальцами, сложенными в щепотку, себе по лбу. Или ты совсем поглупела?
— Уж не глупее тебя, Ирада!
— То-то и видно, подруга моя дорогая! Скажи, что будет делать здоровый мужчина, к тому же гуляка, пьяница, обжора, бабник, который имеет целую армию вонючих головорезов, когда возле него окажется красивая бабенка царского рода да ещё потрясет титьками?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Очередной том новой серии «Великие войны», адресованной любителям истории, посвящён одной из самых интригующих эпох в мировой истории — эпохе крестовых походов. В него включены впервые публикуемый увлекательный исторический роман писателя Геннадия Прашкевича «Пёс Господень» и обширная подборка мемуаров и документов о походах крестоносцев.
Автор романа, писатель-коммунист Альва Бесси, — ветеран батальона имени Линкольна, сражавшегося против фашистов в Испании. За прогрессивные взгляды он подвергся преследованиям со стороны комиссии по расследованию антиамериканской деятельности и был брошен в тюрьму. Судьба главного героя романа, коммуниста Бена Блау, во многом напоминает судьбу автора книги. Роман разоблачает систему маккартизма, процветающую в современной Америке, вскрывает методы шантажа и запугивания честных людей, к которым прибегают правящие круги США в борьбе против прогрессивных сил. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Эта книга — повесть китайского писателя о «культурной революции», которую ему пришлось пережить. Автор анализирует психологию личности и общества на одном из переломных этапов истории, показывает, как переплетаются жестокость и гуманизм. Живой документ, написанный очевидцем и участником событий, вызывает в памяти недавнюю историю нашей страны.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Император Александр III, поздравляя Матильду Кшесинскую в день её выпуска из Санкт-Петербургского театрального училища, пожелал: «Будьте украшением и славою русского балета». Всю жизнь балерина помнила эти слова, они вдохновляли её на победы в самых сложных постановках, как вдохновляла её на нелёгких жизненных рубежах любовь к сыну Александра III, цесаревичу Николаю Александровичу, будущему императору Николаю II. Матильда пережила увлечение великим князем Сергеем Михайловичем, который оберегал её в трудные минуты, жизнь её была озарена большой любовью к великому князю Андрею Владимировичу, от которого она родила сына Владимира и с которым венчалась в эмиграции, став светлейшей княгиней Романовской-Красинской.