Дочь посла - [13]

— Разве вы тоже с Урала? — обрадовалась я.

— Нет, я не с Урала. — Он улыбнулся. — Все советские люди — мои земляки.

Он проводил нас в таможню. Таможня — это длинный зал, где во всю длину тянутся длинные столы, а за ними стоят индийцы, одетые в форменную одежду. Перед ними уже лежали чемоданы и вещи других пассажиров. Один из таможенников попросил открыть наши чемоданы, но в последнюю минуту, почему-то передумав, ткнул в них пальцем.

— Нет у вас драгоценностей? — спросил он на английском языке.

Наша мама не знает, пришлось мне прийти ей на помощь.

— Нет, — ответила я. — Все драгоценности остались дома.

Высокий дядя, который нас сопровождал, вдруг вмешался в разговор.

— Когда ты успела так хорошо выучить английский? — спросил он.

— Английский язык мы проходим с третьего класса, — обстоятельно объяснила я ему. — Нам, башкирам, не трудно произносить английские слова, потому что у нас есть и «аш» и картавое «с»…

Кажется, зря я стала хвастаться, уже успела, как обычно, наговорить больше, чем следовало бы. Почему-то я сначала что-нибудь скажу, а только потом уже начинаю об этом жалеть.

В этот миг я случайно подняла глаза и снова увидела улыбающегося индийца в чалме, который нас встречал еще в Ташкенте.

— Разве он тоже с нами прилетел? — не сдержалась я, пораженная этой встречей.

Дядя громко рассмеялся.

— Такая фигурка украшает все аэровокзалы, — ответил он. — Я думаю, нам пора познакомиться: меня в России все соседские мальчики называли инженером дядей Серафимом, если вам не трудно будет, так и называйте. А как тебя зовут? — спросил он, обращаясь к моему брату.

— Муса.

Я, не дожидаясь вопроса, сама подсказала:

— А я Шаура!

— Красивые имена, — похвалил он. — Теперь посоветуемся, на чем нам ехать дальше. На поезде от Дели до Сибсагара четверо суток, плюс три пересадки. Если вы не утомились, лучше всего сесть на самолет. Всего шесть часов лету. Что выбираете?

— Полетим, — ответила мама за всех нас. — Мы ведь так соскучились!

Это, я думаю, был самый убедительный довод в пользу самолета.

Первые шаги

Возле ворот нас уже поджидала длинная белая машина, похожая на щуку. Я невольно оглянулась назад, мысленно прощаясь с «ТУ-104», который улетит в Ташкент, оставив нас на чужой земле.

Инженер дядя Серафим сел рядом с шофером, а мы все уселись на заднем сиденье.

Шофер вел машину с ветерком, стало легче дышать.

Сначала дорога шла по ровной местности, где раскинулись небольшие поля и росли пальмы, похожие на длинноногих аистов. Вскоре показался и сам Дели, большой загадочный город.

Как пояснил инженер дядя Серафим, нам придется переночевать в гостинице, где он обычно останавливается, а потом уже лететь дальше. Иначе мы не выдержим дороги.

Вот и улицы! Как они не похожи на наши, уфимские… В первом этаже небольших домиков сплошь магазины и мастерские. Толпы людей заполняют тротуары. Сами индийцы совсем не обращают внимания на изнуряющий зной: они как ни в чем не бывало болтают между собой, торгуются и совсем-совсем не боятся солнца!

А как странно они одеваются! Мужчины и женщины завернулись в материю и ходят себе — вот и вся одежда! Брюки и платья попадаются так редко, что их просто не замечаешь.

На это обратила внимание и мама. Инженер дядя Серафим сказал:

— На этой женщине сари, а на мужчине — дхоти…

Ему все-все известно!

Женщины прикрывали голову одним концом сари, а мужчины или ходили без головного убора, или же чаще всего носили чалму, которая у них называется тюрбаном.

— По тому, как индиец носит чалму, можно определить, из какой части страны он родом, — весело проговорил инженер дядя Серафим.

— Неужели? — ахнула я.

— Вон из тротуаре стоит человек, он — раджпут, — пояснил дядя Серафим. — Чалма его сдвинута на одно ухо, она сидит бочком… Вот дорогу переходит настоящий пенджабец. Их чалмы закручены башней. У патанов, наоборот, чалмы низкие, точно помятые. Взглянем теперь на нашего шофера, видите, как падает вперед его чалма? Так носят головные уборы сикхи, кому религия воспрещает бриться и стричься.

Наше знакомство с Индией началось, как видите, с головных уборов. Нам хотелось узнать очень многое. И немедленно. Однако, сколько мы ни вытягивали шею, все равно видели очень мало.

И ехать на машине было как-то непривычно. У них, индийцев, оказывается левостороннее движение. Так и кажется, что вот-вот столкнешься со встречной машиной.

— Обезьянка! — внезапно воскликнул до сих пор молчавший Муса. — Ух, какая верткая!

— Где? — удивилась мама.

— Вон на заборе! — сказала я, следя за обезьянкой, ловко бегавшей по ограде. — Ой, и попугай!

Я привыкла видеть обезьян и попугаев только в клетках, поэтому не верилось, что они могут жить на свободе, как наши воробьи или, скажем, грачи.

Но особенно в этот первый день нашего путешествия по Индии нас поразили… коровы. Да, да, самые обыкновенные! Куда бы ни взглянул, всюду коровы, то черные, то сивые, то пестрые, то бурые… Они шли по тротуару или сходили на мостовую, вели себя как вздумается. Из-за одной пеструхи, переходившей улицу, остановилось все движение! Если бы у нас, в Уфе, случилось что-либо подобное, ну и попало бы милиции!

— Коровы тут — священные животные, — объяснил инженер дядя Серафим, — некоторые индийцы считают, что после смерти человека его душа переселяется в животных.