Дочь лжеца - [50]

– О чем ты задумалась? – с хитрой улыбкой интересуется Холидей. – Твое лицо только что сменило несколько оттенков румянца.

– Просто о мальчике, – отзываюсь я.

Гостья многозначительно присвистывает, и я чувствую, что к щекам снова приливает жар.

– Мальчик, значит! А как его зовут? Как выглядит?

Я описываю Каспиана, парня с волосами цвета ночи и глазами, как глубины океана.

– Похоже, он просто суперсекси, – комментирует собеседница. – И где он сейчас?

Волнение от открытых кому-то тайн тут же сменяется тревогой. Реальность вторгается в воспоминания.

– Я не знаю. Мы уже давно с ним не общались.

– Отстой! Вы что, расстались?

– Что-то вроде того, – шепчу я, не в состоянии забыть свою жестокость по отношению к Касу. Не удивлюсь, если он никогда больше не захочет со мной разговаривать после обряда очищения.

– Сочувствую, Пайпер. Если хочешь, могу свести тебя кое с кем. У моего бойфренда Дэва есть свободный приятель. Только скажи, и я организую двойное свидание.

У меня на языке вертится вопрос, что означает слово «свести», но я лишь опускаю голову и сверлю глазами пол.

– Какое красивое ожерелье, – меняет тему разговора Холидей, подходя ближе и указывая мне на шею. – Где раздобыла?

Я инстинктивно прикрываю украшение рукой.

– Это семейная реликвия. Мама дала. Я… я скучаю по ней.

Немного помолчав, гостья берется за сумку и произносит:

– Что ж, походу, пора отчаливать. Завтра в школе контрольная. Чуть не надорвалась, пока дотащила домой все учебники. Потусим нормально в следующий раз?

– Конечно. Если ты действительно этого хочешь.

Холидей обнимает меня, и когда она уже отстраняется, я отвечаю на объятие.

– Еще увидимся, Пайпер. Не пропадай. Я поговорю с мамой, чтобы устроить ночевку.

После ее ухода начинает казаться, что визит мне лишь приснился.

Я заползаю в кровать, чувствуя, как в груди что-то обрывается. Словно скрепляющие меня нити истончаются и лопаются. Знаю, что нужно быть сильной, поэтому стараюсь избавиться от эмоций.

Стараюсь сохранить веру.

Но не могу. Не в этот раз.

Я оплакиваю то, что потеряла, и то, что не в состоянии вспомнить. Эми. Свое одиночество. Отсутствие новостей от родителей. Огромные голубые глаза Милли. И даже неприветливое поведение Карлы.

Позволяю себе рыдать до тех пор, пока лицо не опухает, а слезы не иссякают.

А затем срываю с окна жалюзи.

Не желаю больше сидеть в темноте. Теперь я нахожусь здесь. Не в доме у озера, не с родителями. Нужно получать от новой жизни максимум пользы, раз уж я пока тут застряла.

Принюхиваюсь к исходящему от меня запаху и решаю позднее принять ванну.

Пока я шагаю по комнате из угла в угол, угасающие лучи солнца освещают белые стены и рисунок дома у озера.

Становится заметным смазанное пятно на двери. Не отрывая от него глаз, я отхожу к столу. Через краску проступают буквы, будто пытаясь избежать забвения. Думаю, что одна из них – это «Д», другая похожа на «С».

Я стараюсь расфокусировать взгляд и наконец разбираю слово целиком: Джесси.

Сердце колотится так, что едва не выпрыгивает из груди.

В этой комнате раньше держали в плену кого-то еще.

Глава тридцать четвертая До

Матушка плавными движениями расчесывает мне волосы. В какой-то момент зубцы застревают в спутанных прядях, и, распутывая их, она налегает на гребень.

– Вот так, – комментирует она, откладывая расческу в сторону. – Теперь ты почти готова к посвящению. – Затем расстегивает чехол, который лежит на моей кровати, и достает длинную белую бесформенную хламиду. – Снимай свои обноски и надевай это.

Я торопливо сбрасываю свитер с короткими рукавами и расклешенные брюки, а потом облачаюсь в церемониальное платье. Ткань на ощупь грубая и жесткая, но я не жалуюсь. Мама велит мне обернуться, чтобы застегнуть железную молнию. В доме стоит непривычная тишина: тетушки отвели младших детей в лес на пикник.

– Когда все вернутся? – спрашиваю я.

– Это неважно, Пайпер. Лучше сосредоточься на самом важном моменте твоей жизни, – приказывает матушка, поднимая с кровати футляр, и достает оттуда ожерелье. – Это украшение мне дала мать, когда я была в твоем возрасте, теперь же я вручаю его тебе. – На изящной цепочке качается подвеска из зеленого камня, который приятно холодит пальцы, когда я его касаюсь. – Это амазонит. Он означает смелость и правдолюбие. Именно эти качества будут нужны тебе как никогда. – Я поворачиваюсь спиной, приподнимаю волосы от шеи, и мама застегивает ожерелье. Зеленый кулон выделяется на фоне белого платья.

– Какая красота, – шепчу я. – Словно внутри плещется частичка океана.

– Я знала, что ты сумеешь разглядеть магию камня! – матушка прижимает меня к груди и проводит рукой по волосам. – Я так тобой горжусь, Пайпер!

Затем мы бок о бок выходим из дома и шагаем по лужайке к озеру. На пляже уже ровными рядами воткнуты факелы. От каждого к небу возносится шлейф дыма. На песке стоит стол, накрытый тонкой белой скатертью, которая лениво развевается на ветру. На поверхности красуются три зажженных свечи молочного цвета и тонкостенная фарфоровая чашка. На стуле рядом видна фотография отца в красивой рамке.

Матушка наливает мне чай. Последние лучи закатного солнца освещают ее лицо, окрашивая в розоватые и оранжевые оттенки.