Дочь любимой женщины - [90]

Шрифт
Интервал

Главное – чтоб сейчас было приятно.


«А на втором курсе, – смеясь и обнимая его, рассказывала она еще тогда, двадцать пять лет назад, – а на втором курсе меня соблазняла одна наша профессорша. Зазвала к себе, уговаривала, чтоб я ночевать осталась, стала слегка приставать, я и подумала – а что? Ночевать, конечно, ни-ни, у меня же папа с мамой дома волнуются. А так, если без ночевки – отчего бы не попробовать? Разочек, а? Ведь что-то в этом некоторые женщины, не глупее меня, что-то же находят? Надо же понять, что именно! Пришла домой часа в два ночи, все спят. Наутро все рассказала родителям. Прямо за завтраком. Воскресенье было. Мама была просто в истерике. “Я эту тварь своими руками придушу! Я ее засужу! Посажу! С работы выгоню!” А отчим сказал маме: “Зина, успокойся. Если нашему ребенку было приятно, то почему бы и не развлечься чуточку?” А ведь и в самом деле, почему нет? Experience! А?»

А? Бэ! Гадость.

Но от этого она становилась еще желаннее, еще любимее.

Или вот. Он заболел. Горло, температура под сорок. Никого дома нет. Отец уже умер полтора года как, а мать на даче – «надо кое с кем повидаться, это очень важно…» – о, да, он знал, с кем! – от этого еще больнее, да, натурально больнее в голове и в сердце, вот здесь, над желудком, где ребра начинаются, три пальца вверх…

Позвонил Але.

Примчалась тут же. Полоскание, антибиотик, лимон, анальгин от температуры, шарф на шею. Все очень ласково, ловко и быстро – но при этом как будто вымеряя время. Как будто внутренне посматривая на часы. Это сразу замечаешь. Это когда человек нарочно ни разу не взглянет на реальные часы, которые вот здесь, на тумбочке или на собственном запястье. Значит, точно торопится.

– Останешься ночевать? – тоже нарочно спросил. Он с такой температурой не то что всякие дела, он руку поднять не мог. Но – не о нем же речь, а о ней. У них ведь уже все было!

– Нет, – ответила очень легко, размешивая сахар в чашке чая, раздавливая ложкой целых три ломтика лимона.

– Боишься заразиться? А ложись в кабинете, или вообще где хочешь…

– Нет, не боюсь ни капельки! – и поцеловала его в губы. – Но меня ждут.

– Кто? Где?

– Внизу, – сказала она. – В машине.

– Ты что, на такси? Оставила такси тебя ждать? С ума сошла?

– Да нет. Просто меня подвез один человек.

– Какой человек?

– Сама не знаю. Голоснула, он остановился, подвез. Представляешь себе, здоровенный «мерседес». Занятный человек. Я хочу с ним поговорить, мне стало интересно с ним поговорить, ты понимаешь, ин-те-рес-но по-го-во-рить… Лежи, отдыхай, выздоравливай. Не бесись. И не ревнуй… Ну, или ревнуй, если тебе так приятно.

Еще раз бесстрашно поцеловала его в губы и убежала.

Захлопнула за собой входную дверь.


Да, подумал Виктор Петрович, вставая с дивана. Если в книжке напишешь, что вот именно он, именно этот человек вдруг-внезапно и совершенно случайно подвез Алю на машине и она в него по своему обыкновению тут же втрескалась… да, если такое напишешь в книжке, то все закричат: «Ах, как это надуманно! как притянуто! как искусственно! какой старомодный роман!» Но то-то и оно, что в жизни всё гораздо смешнее, чем в старомодных романах.

«В конце концов, – думал Виктор Петрович, – это я сам виноват. Ну, горло болит, ну, температура сорок. Сдох бы, что ли? Нет, конечно бы не сдох. Не позвонил бы Але, сидела бы она дома, и ничего бы не случилось. Но вот захотелось поиграть в верную заботливую женщину… Ах, да, – засмеялся Виктор Петрович. – Самая верная и заботливая женщина – это мама. А мама на даче. С каким-то другим дядей, хотя папа умер совсем недавно. То есть во всем виновата мама! Ах, мама всегда во всем виновата, боже, как это старо…»


Надо было залезть в семейный альбом. Найти для Лены фотографии ее молодого и прекрасного папаши.

Точнее, в один из альбомов. Маленький, пластиковый, в мягкой обложке, куда Виктор Петрович складывал всякие свидетельства своей, как он любил выражаться, беспокойной юности, она же тревожная молодость – хотя ничего особо тревожного, кроме бесконечных романов, в этой молодости не было.

Виктор Петрович подошел к книжным стеллажам. Вот полка с альбомами. Где же тот самый? Черт. Куда он делся? Ах, да! Вспомнил! Искомый альбом лежал в сейфе, а сейф был, естественно, в самом низу стеллажа, замаскированный деревянными дверцами. Виктор Петрович нагнулся, открыл дверцу, взялся за металлическую ручку, и вдруг у него все поехало перед глазами, и резко затошнило.

Он сел на пол.

Голова еще немного покружилась и перестала.

«Чистая психология!» – громко сказал он, сидя на полу и переводя дыхание.

Надо посмотреть и решить, показывать ли их Лене и что при этом говорить.

Да. Ключи от сейфа! А ключи от сейфа были на второй связке, которая висела в прихожей, в плоском деревянном ящике.

Виктор Петрович встал. Голова не кружилась совсем, и ему даже стыдно стало за такой, что ли, астено-невротический приступ. Напевая старинную песенку – там были слова «Ах, как кружится голова, как голова кружи́тся!» – он бодро прошел в прихожую, зажег свет и открыл шкафчик.

Там было пусто. Одна связка, расхожая, каждодневная – торчала, как и положено, в замке. А вторая, большая, где было еще несколько немаловажных ключей, – исчезла.


Еще от автора Денис Викторович Драгунский
Москва: место встречи

Миуссы Людмилы Улицкой и Ольги Трифоновой, Ленгоры Дмитрия Быкова, ВДНХ Дмитрия Глуховского, «тучерез» в Гнездниковском переулке Марины Москвиной, Матвеевское (оно же Ближняя дача) Александра Архангельского, Рождественка Андрея Макаревича, Ордынка Сергея Шаргунова… У каждого своя история и своя Москва, но на пересечении узких переулков и шумных проспектов так легко найти место встречи!Все тексты написаны специально для этой книги.Книга иллюстрирована московскими акварелями Алёны Дергилёвой.


Дело принципа

Денис Драгунский не раз отмечал, что его любимая форма – короткие рассказы, ну или, как компромисс, маленькая повесть. И вдруг – большой роман, да какой! Поместье на окраине Империи, юная наследница старого дворянского рода, которая своим экстравагантным поведением держит в страхе всю родню, молодые заговорщики, подброшенные деньги, револьвер под блузкой, роскошные апартаменты, дешевая квартирка на окраине, итальянский князь, русский учитель, погони, скандалы, умные разговоры – и постоянная изнурительная ложь, пронизывающая судьбы и умы Европы накануне Первой мировой войны.


Фабрика прозы: записки наладчика

«Фабрика прозы: записки наладчика» – остроумные и ироничные заметки Дениса Драгунского последних лет. Вроде бы речь о литературе и писательских секретах. Но кланяться бородатым классикам не придется. Оказывается, литература и есть сама жизнь. Сколько вокруг нее историй, любовных сюжетов, парадоксов, трагедий, уморительных эпизодов! Из всего этого она и рождается. Иногда прекрасная. Иногда нет. Как и почему – наблюдаем вместе с автором.


Автопортрет неизвестного

Денис Драгунский – прозаик, журналист, известный блогер. Автор романов «Архитектор и монах», «Дело принципа» и множества коротких рассказов. «Автопортрет неизвестного» – новый роман Дениса Драгунского. Когда-то в огромной квартире сталинского дома жил академик, потом художник, потом министр, потом его сын – ученый, начальник секретной лаборатории. Теперь эту квартиру купил крупный финансист. Его молодая жена, женщина с амбициями, решила написать роман обо всех этих людях. В сплетении судеб и событий разворачиваются таинственные истории о творчестве и шпионаже, об изменах и незаконных детях, об исчезновениях и возвращениях, и о силе художественного вымысла, который иногда побеждает реальность.


Богач и его актер

В новом романе Дениса Драгунского «Богач и его актер» герой, как в волшебной сказке, в обмен на славу и деньги отдает… себя, свою личность. Очень богатый человек решает снять грандиозный фильм, где главное действующее лицо — он сам. Условия обозначены, талантливый исполнитель выбран. Артист так глубоко погружается в судьбу миллиардера, во все перипетии его жизни, тяжелые семейные драмы, что буквально становится им, вплоть до внешнего сходства — их начинают путать. Но съемки заканчиваются, фестивальный шум утихает, и звезда-оскароносец остается тем, кем был, — бедным актером.


Жизнь после смерти. 8 + 8

В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)


Рекомендуем почитать
Что мое, что твое

В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.


Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.


Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Мальчик, дяденька и я

В новой книге Дениса Драгунского «Мальчик, дяденька и я» герой ностальгически погружается в свою юность. Рижское взморье – такой же участник повествования, как и персонажи, среди которых и реальные лица с очень известными фамилиями, и вымышленные. Так где же кончается фантазия и начинается реальность? Когда прошлое вновь становится настоящим? И почему мы так часто любим не тех, кто нас любит, а совсем наоборот?


Окна во двор

Мастер короткого рассказа Денис Драгунский издал уже десять книг: «Нет такого слова», «Ночник», «Архитектор и монах», «Третий роман писателя Абрикосова», «Господин с кошкой», «Взрослые люди», «Пять минут прощания» и другие.«Окна во двор» — новый сборник новелл.Рассказы Дениса Драгунского похожи на спрессованные романы или кинофильмы. Резкие повороты сюжета, динамичные диалоги, столкновения непростых характеров и внезапное озарение — так вот какие черти водятся в тихом омуте! Прочитав такой рассказ, хочется думать о героях и их судьбах, фантазировать, что с ними будет завтра или через год.


Почти родственники

Короткие динамичные новеллы Дениса Драгунского с неожиданной развязкой, парадоксальные заметки о литературе и жизни и письма, адресованные романтичным читательницам, помогут по-другому взглянуть на собственные проблемы, переоценить свои успехи и провалы и даже построить новые жизненные планы.


Обманщики

Вы умеете удивляться? Если уже разучились, новая книга Дениса Драгунского как раз для вас. В этих рассказах все как в жизни: начинается с очевидного, а заканчивается невероятным. И нам остается, смеясь, качать головой: неужели и такое бывает, причем с самыми обычными людьми? Все бывает, говорит Денис Драгунский. «Обманщики» – это собрание неожиданностей: здесь есть веселое, трагичное, парадоксальное, тайное… Нет места только снобизму и скуке.