Дочь любимой женщины - [18]
– Пойди к психоаналитику, – помолчав, сказал Мишин. – Полежи у него на кушеточке по сто евро в час, два раза в неделю. Через полгода вспомнишь. Слезьми обольёсси! Оно тебе надо?
– За сто евро в час не надо, – вздохнул Савельев. – Но все равно тоска. Обернешься на прожитую жизнь, а там ничего не было.
– Ну прямо уж, – Мишин даже его обнял за плечи, утешая, и ненароком наступил ему на ногу.
– Ойхххх! – зашипел-застонал Савельев, потому что в Мишине было килограмм сто двадцать. И вдруг вскрикнул: – Было! Было, братец! Еще как было!
– Что?
– А вот что. А было, что я трахнул Венеру Милосскую.
– А? – спросил Мишин.
– Бэ! А потом кинул ее, как последняя сука. Мне было лет двадцать. Купил себе рубашку, а рукава надо коротить. Соседка дала адрес портнихи. Хорошая и недорогая, и все быстро делает. Прихожу. Квартирка маленькая. Открывает. Красивая такая баба лет тридцати. Кутается в халат. Я ей показал, на сколько сантиметров. «Приходите завтра». «А сегодня нельзя? Вот прямо срочно! Мне вечером уезжать». Она говорит: «Ладно. Только выйдите из комнаты в прихожую, сядьте на табуретку и сюда не входите». Ладно, думаю. Сижу, книжку читаю, а там, слышно, швейная машинка стучит. Ну я же любопытный. Заглянул, чуть не офигел: она ногами шьет. Сидит на высоком таком кресле, и вот так. А ноги у нее такие классные, пальцы длинные, сильные… А рук вовсе нет. Обернулась. «Ну, – говорит. – Увидел? Рад? Доволен? Еще минуту, заберешь и беги отсюда». Я подхожу, глажу ее по ноге, целую ее ногу, и вторую, она запрокидывается в своем кресле, я ее на руки и на кровать… И так классно было, что я ее даже за ногу укусил, за большой палец. От страсти, понимаешь? Очень сильно, наверное. Она заплакала и говорит: «Ну что ты за дурак, я же теперь работать не смогу, с таким синяком, больно же!» Я ей говорю: «Я вместо тебя шить буду, пока пальчик не заживет». Прожил у нее две недели. Даже шить научился, честное слово. Даже сейчас по мелочи могу. Сарафанчик дочке сострочить, сыну брючки подрубить…
– А где она сейчас? – спросил Мишин.
– В Париже! В Лувре! – крикнул Савельев, повернулся и убежал.
Двадцать шесть семьдесят
белковая пища
Савельев проснулся. Было темно из-за того, что он вечером опустил жалюзи. Плюс к тому – тяжелые шторы.
Он протянул руку к тумбочке, взял мобильник, ткнул пальцем, чтобы включился дисплей с часами.
На дисплее высветилось: 26:70.
«Блин, – подумал Савельев. – Сломалось». Пошарил рукой, нащупал часы, у него был «ЭпплВотч». Нажал. Часы показывали 26:71.
– Блин! – заорал Савельев.
Дверь открылась, и вошел Мишин. Подбежал к его кровати, схватил его за руку, затряс приветственно:
– Ура! Живой! Я знал! Я верил!
– А ты что здесь делаешь? – испугался Савельев. – А где Лена? Где все? И почему тут ты, за каким хером ты ко мне в спальню входишь, и где Ленка, блин, отвечай!
Он испугался сами понимаете чего. Вскочил с постели и стоял перед Мишиным совсем голый, то есть в одной футболке и махровых носочках. Но без трусов.
– Ляг, – сказал Мишин. – И успокойся. Лена тю-тю. Увы. Тебе надо будет с этим как-то смириться.
– Чего?! – возмутился Савельев, но всё же лег, укрылся одеялом и сказал с долей горького цинизма: – Ну, расскажи другу всю правду…
– Лена умерла, – строго ответил Мишин и добавил: – В почтенной старости.
– А?
– Бе. Ты не спросил, какой сейчас год. Посмотри на часики. Хотя не надо, запутаешься. Летосчисление поменяли. Сейчас идет пятнадцатый период. Но по секрету тебе скажу, хотя вообще-то вспоминать не положено… По-старому сейчас две тысячи девяносто второй. Но об этом не надо.
– А как же я? – растерялся Савельев. – Почему же тогда я…
– Мне скажи спасибо, – загадочно сказал Мишин. – У тебя той ночью был легкий инфаркт. Ленка вызвала скорую. И мне позвонила. А я включил тебя в программу. Скажи спасибо. А главное, не ссы и не горюй. Все наладится.
Он подошел к окну, просунул руку за гардины, нажал на кнопку, и старые металлические жалюзи со скрежетом поползли вверх. Сквозь плотные занавески пробивался ровный неяркий свет. Савельев увидел привычную обстановку своей спальни: большая кровать с тумбочками по обе стороны, два шкафа, торшер, кресло, узенький книжный стеллаж.
– Насчет времени, – продолжил Мишин. – Мы целиком перешли на десятичку. Сто минут – один час. Сто часов – одна монада. Десять монад – декада. Десять декад – один цикл. Десять циклов – один период. Спросишь, сколько длится минута? Сто секунд! – засмеялся он. – Главное, отцепиться от солнца и луны, дней и ночей, закатов и рассветов, весны и осени, от всей этой чепухи.
– Их что, совсем отменили?
– Да бог с тобой! Вовсю бушуют. Балуют нас своей красотой. Но к нашему расписанию это не имеет никакого отношения. Темно – включи свет. Светло – зашторь окно.
– Погоди! – вдруг вспомнил Савельев. – Если я столько лет был без сознания и тут у вас все изменилось, почему же моя квартира точно как была?
– Не вся квартира, а только спальня, – поправил Мишин. – Специально для тебя, старичок. Чтоб тебе уютно было привыкать. Но ты уже в другом месте. Открой окно.
Савельев встал, первым делом достал из комода трусы, оделся и только потом отдернул шторы. И ахнул.
Миуссы Людмилы Улицкой и Ольги Трифоновой, Ленгоры Дмитрия Быкова, ВДНХ Дмитрия Глуховского, «тучерез» в Гнездниковском переулке Марины Москвиной, Матвеевское (оно же Ближняя дача) Александра Архангельского, Рождественка Андрея Макаревича, Ордынка Сергея Шаргунова… У каждого своя история и своя Москва, но на пересечении узких переулков и шумных проспектов так легко найти место встречи!Все тексты написаны специально для этой книги.Книга иллюстрирована московскими акварелями Алёны Дергилёвой.
Денис Драгунский не раз отмечал, что его любимая форма – короткие рассказы, ну или, как компромисс, маленькая повесть. И вдруг – большой роман, да какой! Поместье на окраине Империи, юная наследница старого дворянского рода, которая своим экстравагантным поведением держит в страхе всю родню, молодые заговорщики, подброшенные деньги, револьвер под блузкой, роскошные апартаменты, дешевая квартирка на окраине, итальянский князь, русский учитель, погони, скандалы, умные разговоры – и постоянная изнурительная ложь, пронизывающая судьбы и умы Европы накануне Первой мировой войны.
«Фабрика прозы: записки наладчика» – остроумные и ироничные заметки Дениса Драгунского последних лет. Вроде бы речь о литературе и писательских секретах. Но кланяться бородатым классикам не придется. Оказывается, литература и есть сама жизнь. Сколько вокруг нее историй, любовных сюжетов, парадоксов, трагедий, уморительных эпизодов! Из всего этого она и рождается. Иногда прекрасная. Иногда нет. Как и почему – наблюдаем вместе с автором.
В новом романе Дениса Драгунского «Богач и его актер» герой, как в волшебной сказке, в обмен на славу и деньги отдает… себя, свою личность. Очень богатый человек решает снять грандиозный фильм, где главное действующее лицо — он сам. Условия обозначены, талантливый исполнитель выбран. Артист так глубоко погружается в судьбу миллиардера, во все перипетии его жизни, тяжелые семейные драмы, что буквально становится им, вплоть до внешнего сходства — их начинают путать. Но съемки заканчиваются, фестивальный шум утихает, и звезда-оскароносец остается тем, кем был, — бедным актером.
Денис Драгунский – прозаик, журналист, известный блогер. Автор романов «Архитектор и монах», «Дело принципа» и множества коротких рассказов. «Автопортрет неизвестного» – новый роман Дениса Драгунского. Когда-то в огромной квартире сталинского дома жил академик, потом художник, потом министр, потом его сын – ученый, начальник секретной лаборатории. Теперь эту квартиру купил крупный финансист. Его молодая жена, женщина с амбициями, решила написать роман обо всех этих людях. В сплетении судеб и событий разворачиваются таинственные истории о творчестве и шпионаже, об изменах и незаконных детях, об исчезновениях и возвращениях, и о силе художественного вымысла, который иногда побеждает реальность.
В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)
«Есть такой древний, я бы даже сказал, сицилийский жанр пастушьей поэзии – буколики, bucolica. Я решил обыграть это название и придумал свой вид автобиографического рассказа, который можно назвать “bucolica”». Вот из таких «букаликов» и родилась эта книга. Одни из них содержат несколько строк, другие растекаются на многие страницы, в том числе это рассказы друзей, близко знавших автора. А вместе они складываются в историю о Букалове и о людях, которых он знал, о времени, в которое жил, о событиях, участником и свидетелем которых был этот удивительный человек.
В сборник включены роман-дилогия «Гобийская высота», повествующий о глубоких социалистических преобразованиях в новой Монголии, повесть «Большая мама», посвященная материнской любви, и рассказы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
В новом сборнике Дениса Драгунского ироничные, едкие, порой полные грусти и ностальгии рассказы, заметки о литературе, причудливые сны и наброски сценариев складываются в сложный пазл, в котором невзначай можно узнать соседскую девочку, первую любовь, лучшего друга, начальника или даже самого себя.
В новой книге Дениса Драгунского «Мальчик, дяденька и я» герой ностальгически погружается в свою юность. Рижское взморье – такой же участник повествования, как и персонажи, среди которых и реальные лица с очень известными фамилиями, и вымышленные. Так где же кончается фантазия и начинается реальность? Когда прошлое вновь становится настоящим? И почему мы так часто любим не тех, кто нас любит, а совсем наоборот?
Короткие динамичные новеллы Дениса Драгунского с неожиданной развязкой, парадоксальные заметки о литературе и жизни и письма, адресованные романтичным читательницам, помогут по-другому взглянуть на собственные проблемы, переоценить свои успехи и провалы и даже построить новые жизненные планы.
Вы умеете удивляться? Если уже разучились, новая книга Дениса Драгунского как раз для вас. В этих рассказах все как в жизни: начинается с очевидного, а заканчивается невероятным. И нам остается, смеясь, качать головой: неужели и такое бывает, причем с самыми обычными людьми? Все бывает, говорит Денис Драгунский. «Обманщики» – это собрание неожиданностей: здесь есть веселое, трагичное, парадоксальное, тайное… Нет места только снобизму и скуке.