Дочь Лунной богини - [156]
У меня вдруг возникла идея попросить его об одолжении – отвезти нас с мамой в Царство смертных, к могиле моего отца.
Я эгоистично оттягивала момент, прежде чем сообщить матери печальную новость. Хотела дать нам несколько дней насладиться неподдельным счастьем, нашим воссоединением и ее вновь обретенной свободой. Но понимала, как ей хотелось попасть в нижний мир и отыскать моего отца. И вот однажды вечером я сжала ее руку в своей.
– Мама, я должна тебе кое-что сказать.
Отчего ее лицо стало серым как пепел? От непрошеных слов, наполненных дурным предзнаменованием, или из-за дрожи в моем голосе?
Она вырвала похолодевшую руку из моей.
– Я не хочу это слышать.
Такое детское заявление потрясло меня. И я задалась вопросом: не оставить ли все как есть? Чтобы мама и дальше жила в надежде и отрицании? Но что-то во мне воспротивилось этому. Лучше перерезать пуповину сразу, чем позволить ей болтаться, пока она не порвется сама.
– Мне жаль, но Черный Дракон сказал… что отец мертв. – Мой голос надломился, а горло сжалось.
Мама обмякла в кресле, и из ее глаз потекли слезы.
Я крепко держала ее, стараясь не вздрагивать от сдавленных всхлипов. Мои слова уничтожили последние надежды, как это бывает, когда срезаешь больное растение, а оно упорно цепляется за жизнь. Я потеряла отца, которого никогда не знала. А она – мужа, которого все еще любила.
И вот сегодня мы втроем полетели в Царство смертных. С побледневшим лицом мама нервно теребила рукава. Прошло слишком много времени с тех пор, как она оказалась на Луне. К счастью, облако Ливея плыло по воздуху так же плавно, как парит птица.
Черный Дракон прекрасно описал нужное нам место. И там, где сливались две реки, мы нашли небольшой холм, заросший белыми цветами. На самой его вершине находилась небольшая круглая могила из мрамора, на которой сияли золотистые иероглифы:
Камень украшали картины достижений отца: сражения, в которых он выиграл, враги, которых он одолел. Великолепное место, достойное императора смертных. Но меня огорчило, что не удалось найти ни единого упоминания о семье или потомках. Неужели он жил один до самой смерти?
Схватив меня за руку, мама неуверенным шагом подошла к могиле и скривилась от горя.
– Мы можем уйти, если хочешь, – прошептала я, чувствуя, как разрастается боль в груди.
– Нет! – яростно воспротивилась мама.
Она закатала рукава, взяла метлу и начала сметать мусор. На мгновение мне стало интересно, что бы подумали смертные, если бы увидели, как почитаемая богиня Луны машет метлой с тем же усердием, что и обычный сельский житель. И тут же осознала, что люди лучше чем кто-либо поняли бы, какое уважение жена хотела проявить по отношению к мужу. Показать, что даже после смерти она все еще чтит его. Достав носовой платок, я присела на корточки и начала стирать с мрамора пыль и грязь, а затем полировать иероглифы, пока они вновь не засияли. Ливей поначалу стоял в сторонке, но через какое-то время принялся рвать сорняки.
Когда на могиле не осталось ни одной пылинки и соринки, мама поставила фарфоровые тарелки, наполненные фруктами и выпечкой, которую готовила сама. Я зажгла ароматические палочки, отчего их кончики окрасились алым пламенем, а затем три из них протянула матери. Держа их перед собой, мы опустились на колени перед могилой и трижды поклонились отцу. Жена и дочь, оплакивающие свою самую большую потерю. Поднявшись на ноги, я засунула ароматические палочки в маленькую медную курильницу, и тонкие струйки ароматного дыма устремились в небо.
Я коснулась маминой руки, вырывая ее из оцепенения.
– Мам, о чем ты думаешь, когда гуляешь ночью среди османтусов? – задала я вопрос, ответ на который уже давно хотела узнать.
Она прикрыла глаза, и на ее лице появилась мечтательная улыбка.
– Вспоминаю, какой ты была в детстве. Твоего отца. Нашу с ним совместную жизнь. Мне бы очень хотелось, чтобы он был с нами, а не остался в Царстве смертных. – Мама склонила голову и прерывистым шепотом продолжила: – Иногда я задаюсь вопросом: а вдруг врачи ошиблись? Что произошло бы, если бы я не выпила эликсир? Может, мы бы прожили эти годы вместе в нижнем мире. И пусть сейчас мои волосы стали бы седыми, мы были бы счастливы.
Она крепче сжала мою руку.
– Когда я возносилась на небеса, то обернулась и увидела его у окна… Он тянул ко мне руки, и на его лице отражалась невыносимая мука. Жаль, что твой отец вернулся домой слишком поздно. Иногда по ночам я терзаюсь мыслями: что он думал, когда смотрел, как я улетаю? Понял ли, почему я так сделала? Почувствовал ли себя преданным? Возненавидел ли меня? В такие ночи я сама себя ненавижу. – Мама смотрела прямо пред собой, и ей пришлось прочистить горло, чтобы продолжить: – Когда я держала в руках эликсир, думала лишь о тебе и себе. О том, как сильно мне хотелось, чтобы мы выжили. Но, выпив его, я предпочла променять свою смерть на смерть мужа. И выбрала жизнь без него. Выбрала… нас. – Ее голос дрогнул от всплеска эмоций. – Я никогда не освобожусь от этой печали. Но даже зная, чем все закончится, я бы все равно выпила эликсир. Ведь благодаря ему у меня появилась ты.
