Дочь Лунной богини - [153]

– Мама! – Я обняла ее и вдруг поняла, что стала выше нее.

Она напряглась и, отстранившись, посмотрела мне в лицо. Неужели мама посчитала это какой-то уловкой императора? Ее пристальный взгляд скользнул к моим глазам, к ямочке на подбородке. Втянув со свистом воздух, она подняла руку, чтобы коснуться моей щеки, а ее глаза засияли как лунный свет на воде. И вот уже мама обнимала меня так крепко, как это не раз мне снилось.

– Синъинь, Синъинь, – шептала она.

Снова и снова, и каждый раз громче предыдущего. Словно это помогало ей поверить, что я стою перед ней.

У входа появилась еще одна фигура, видимо привлеченная голосами. Она замерла у перламутровой колонны и вытянула шею.

– Маленькая Звездочка? – сорвался с ее губ тихий шепот.

И от звука своего детского прозвища меня захлестнула нежность.

За прошедшие годы ничего не изменилось, словно я вовсе и не уезжала, но, если говорить честно, мое сердце всегда оставалось здесь.

– Пин’эр! Это я! – заплакала я.

Она подбежала ко мне и обняла так, как делала это прежде.

– Я так волновалась все эти годы! – затараторила служанка, будто долго копила в себе эти слова. – Я… я так подвела тебя. Летела слишком медленно. И…

– Нет, Пин’эр. Мне бы никогда не удалось сбежать, если бы не ты. – Я крепче обняла ее. – Как тебе удалось скрыться от воинов?

В последний раз, когда я видела ее, она безжизненно лежала на облаке, которое уносилось прочь.

– Я практически истощила свои силы и едва не умерла. К счастью, поднялся ветер и унес меня в безопасное место. Но мне потребовалось восстановить энергию, прежде чем лететь назад. Поэтому, когда мне наконец удалось вернуться в Небесную империю, я не смогла найти тебя. А потом меня остановили небесные воины. – Ее лицо побледнело. – Они не поверили моим объяснениям и запретили вообще покидать это место без разрешения.

– Я знала, что ты попытаешься найти меня. – Сердце в груди просто парило. – И что тебе что-то помешало это сделать.

Мы так и стояли на крыльце, пока лунный свет не начал угасать. За это время мы успели и посмеяться, и поплакать, но продолжали держаться за руки, просто не хотели отпускать друг друга. Я и не понимала, как сильно мне этого не хватало – единства семьи и безусловной любви. Мне не хотелось двигаться или делать то, что разрушило бы этот совершенный момент, когда моя душа вновь оживала. Насколько редки подобные мгновения, даже в бессмертной жизни? Когда ты испытываешь абсолютное счастье, заглушающее нестихающие шепотки, которые постоянно преследуют нас. Я находилась рядом с мамой и Пин’эр у себя дома, и мне ничего больше не хотелось. А мое сердце казалось переполненным эмоциями до отказа.

Лишь когда ночь уступила жемчужному рассвету, мы наконец прошли сквозь серебристые входные двери. Мой взгляд скользнул по бледным стенам, белым нефритовым светильникам и каждой резной деревянной колонне. Конечно, они не могли сравниться с изысканным убранством Нефритового дворца, но для меня были намного ценнее. Здесь стало куда тише, чем я помнила, а воздух наполняло спокойствие. Но после всего, через что мне пришлось пройти, меня это даже радовало.

Я опустилась в кресло и провела пальцами по рисунку древесины. «Я дома», – прошептала я про себя, не отводя взгляда от мамы. Казалось, стоит отвернуться – и она исчезнет, все это исчезнет, а я очнусь в своей постели в Небесной империи. Возможно, за эти годы мне приснилось слишком много кошмаров. А может, я привыкла к разочарованию, поэтому внутри засело плотное семя страха, что все это – иллюзия. Я даже ущипнула себя так сильно, что на руке появились красные полумесяцы. Но меня радовала боль, она подтверждала, что все это – правда.

Пин’эр сунула мне в руки теплую чашку ароматного чая. А затем посыпались вопросы. У тебя все хорошо? Ты счастлива? Где была все это время? Что делала?

Я ответила на них по возможности подробно, пытаясь успокоить многолетнюю тревогу и любопытство. И если какие-то воспоминания о времени, проведенном в резиденции Золотого лотоса, уже размылись, то другие все еще причиняли боль. Когда я рассказала, как попала в Нефритовый дворец, мама схватила меня за рукав и потянула.

– Небесный император узнал, кто ты такая?

Она оглянулась через плечо, словно ждала, что сейчас в двери ворвутся вооруженные воины.

– Тогда еще нет, – заверила я.

И прежде чем она продолжила свои расспросы, начала рассказывать, как обучалась магии, бою на мечах и копьях, а также стрельбе из лука.

– Стрельбе из лука? – Ее голос слегка дрожал. – Прямо как твой отец, – с гордостью сказала она.

У меня в горле образовался комок. Я так долго жила в страхе, что кто-то узнает о моих родителях, никогда не произносила их имен и притворялась, будто их вообще не существует. Словно я, как какой-то сорняк, выросла в чистом поле. Но теперь мне хотелось кричать о них по всему миру.

Мама прервала меня лишь однажды. Дома я расслабилась, поэтому в моем голосе слышалась теплота всякий раз, когда я упоминала имя Ливея.

– Какие у вас отношения с наследным принцем Небесной империи? – спросила она.

На ее лбу появилась тонкая складка.

– Мы… друзья, – пробормотала я, чувствуя, как по шее расползается жар.