Дочь Лебедя - [65]

В бакалее совсем другое дело. Здесь все реально. Сахар и горчица, соль и мука в обыкновенных бумажных пакетах, орехи с маленьким совочком в них, дорогие, но настоящие овощи в деревянных ящиках. Если бы не цены, Бен мог подумать, что бакалейщик умышленно копирует старую, добропорядочную Америку, которую он любил вспоминать из своего детства в Калифорнии. Прошлое возвращалось к нему в виде громадного грейпфрута и вафель.

Ему не нравилось это соседство кулинарии и бакалеи. «Господи, дай мне силу изменить то, что я могу, и мудрость примириться с тем, что я не в силах изменить».

— Пойдем вечером, — говорит он.

Итак, он не идет. Она решает, что, после того как купит масла и сливок, зайдет в кафе и посидит с журналом за чашкой кофе с полчаса, только бы не быть дома. У нее наберется достаточно мелких монет, которые она насобирала по всему дому, чтобы купить журнал за четыре доллара, и это не покажется дорого. Использование мелочи это тоже своеобразная форма экономии.

— Может быть, макароны? — говорит она.

— Ты, кажется, называла их спагетти, — отвечает он.

— Мы называли их pâtes, не приписывай мне это. Ты, возможно, называл их спагетти.

Над головой яркое зимнее небо. Витрина каждого магазина была украшена сердцами, продавец одного из магазинов поздравляет ее с Днем Святого Валентина, у нее замерзли руки. Она останавливается перед аптекой — витрина украшена гирляндой из кусков мыла в форме сердца, и она решает купить Бену подарок.

Он слушает радио. Звучит Шопен.

— Радиостанция «Нью-Йорк Таймс», — говорит сердечный женский голос, как будто сообщает приятную новость.

Мужской голос продолжает:

— Стравинский… Шостакович… Римский-Корсаков… Бородин… Берлиоз… Гуно… Чайковский… балет…

Бен выключает радио и начинает шарить глазами по столу, но тут раздается телефонный звонок.

Кейти приглашает их сегодня вечером на обед.

— Я в последний момент решила собрать всех, — сказала она.

Бен оживляется.

— Нам что-нибудь принести? Флоренс готовит какой-то десерт.

— Великолепно, — говорит Кейти.

Он забывает спросить, сколько будет народу.

— Как ты мог? — упрекает его Флоренс, разматывая шарф. — Я готовила лишь для нас двоих. Если там соберется человек шесть, то смешно будет принести такой крошечный пирог. Перезвони ей.

У Кейти собралось пять человек. Квартира была в новом доме; стены казались толстыми, паркетный пол был уложен в шахматном порядке. Здесь был Эд, который издает небольшой демократический информационный бюллетень, и Филлис, его жена, художница; Фрэнк, который работает с производителями шелка в Китае, и Глория, которая работает в офисе мэра. Кейти одна.

Для начала она подала салат на блюде в форме сердца. Он был холодный и имел вкус не то помидоров, не то клюквы — Флоренс не смогла точно определить.

Эд и Филлис женаты четыре с половиной года; а перед тем, как пожениться, они год жили вместе. Эд интересный, высокий, со светлыми волосами и густой бородой. Филлис уже была однажды замужем, и у нее шестилетний ребенок; она говорит, что только теперь обрела свое счастье. Фрэнк не из тех, кто способен остепениться, но они с Глорией живут уже двенадцать лет. У нее бывают любовные приключения, о которых Флоренс знает, потому что Глория ей об этом рассказывает. Как правило, это интрижки с более молодыми людьми из Бруклина. Глория носит браслет на лодыжке и никогда не выходит без косметики. Кейти разведена. Единственной ее страстью является ненависть к мужу, Роберту, на деньги которого она живет. Это довольно значительная сумма, но Кейти как-то сказала Флоренс:

— Мне все равно, сколько их, я надеялась, что буду замужем до конца своих дней, и деньги не могут возместить мне одиночества.

Филлис и Эд с недавних пор на диете, это даже больше, чем диета — «новый подход к питанию», как они говорят. Эд гордится тем, что сбросил уже шесть фунтов, и горд тем, что он называет своим новым сознанием. Флоренс не пьет; она просит кока-колу. Кейти никак не может найти нужного стакана.

— Это не имеет значения, я могу попить и из банки, — кричит ей Флоренс, но когда она подносит ее к губам, Эд останавливает ее.

— Это очень опасно, — говорит он.

— Я не порежусь, — возражает Флоренс.

— Я имел в виду не это, — говорит Эд.

— Что она, грязная? — спрашивает Флоренс. — Я уверена, что в доме Кейти не может быть грязной банки, — говорит она и делает глоток.

— Доказано, что алюминий вызывает рак, — говорит Эд. К нему приковано всеобщее внимание.

— Он прав, — говорит Глория.

— Микроэлементы, — продолжает Эд. — Вызывают карциному, как и мыло для мытья посуды.

— Я всегда очень тщательно мою тарелки, — говорит Филлис.

— Я надеюсь, в посудомоечной машине вся эта гадость как следует смывается, — замечает Кейти.

— Осторожность никогда не помешает, — говорит Эд. — Я сам из династии жертв рака. Нужно просто стараться исключить риск.

— Вы видели последний номер «Нью-Йорк Таймс»? — спрашивает Глория, чтобы переменить тему. Можно поговорить о мэре, погоде, политике, о планах… сегодня вторник.

— Синдром Уипла? — спрашивает Фрэнк.

Они могли бы поговорить о политике или о любви, поскольку сегодня День Святого Валентина, но проще говорить о том, что имеет к ним непосредственное отношение, как они считают. По вторникам в «Нью-Йорк Таймс» раздел здоровья выявляет очередного врага человеческого тела, определяет его происхождение. Каждую неделю нужно быть в курсе чего-то, нужно знать, чего бояться…