Дочь княжеская. Книга 1 - [55]

— И вы верите…

— Верю, — оборвал её Нагурн. — Научился, за столько-то лет. Располагайся, отдыхай. Если голодна, вон там можешь взять еду, вторая дверь налево. Если ещё куда-нибудь надо, то это направо. А мне пора работать.

Он ушёл в угол, сел за стол, на котором лежали толстые книги и стояли какие-то приборы. Включил настольную лампу. Раскрыл одну из книг… В комнате повисло тяжёлое молчание.

Хрийз забралась на диванчик с ногами, обхватила коленки. Голова пухла от услышанного. Дурдом какой-то, мыльная опера. Жизнь…

Хрийз прикрыла глаза на минуточку, стараясь разложить по полочкам прожитый день. И провалилась в глубокий сон как в колодец.

Снился ей сон. Крутой обрыв, и дымное море под ним. Грозовые тучи, громадные волны, бьющие в гранитное основание скалы. Серые молнии, раздирающие мир на рваные половинки. И надо было идти (куда?), как-то спасаться (каким образом?), для чего надо было сделать первый шаг (как?), а гроза летела сквозь море, и вот-вот, через пару секунд, должна была разразиться уже над самой головой, и спасения не было, как не было и надежды.

Ветер ударил в лицо влажным жаром, сбил дыхание, опрокинул и потащил к обрыву; Хрийз отчаянно цеплялась за всё, что попадалось под руку, срывая ногти, в кровь сдирая руки, и ничего не получалось, ничего, хоть кричи, хоть не кричи. Никто не придёт, никто не поможет, никто не знает, где она и как её разыскать. А ноги уже повисли над алчным морем, и далеко-далеко вскипал злой пеной на частоколе чёрных камней очередной вал.

В последний миг чья-то рука обхватила запястье и удержала. Удержала от гибели, спасла…

Хрийз вздрогнула и очнулась, вскинулась в холодном поту, с трудом соображая, где находится. Пережитый во сне ужас успокаивался, утрачивал остроту. Память возвращаась вспышками: библиотека, трамвай, конечная станция… В окна лился тревожный оранжевый свет ночных фонарей. В комнате никого не было, хотя над одним из столов горела лампа. Под лампой лежали раскрытые книги. Хрийз подошла посмотреть. В одной книге столбиками шли какие-то сложные формулы расчётов, скупых познаний в местном алфавите хватило только на то, чтобы понять: это математика, а не чистописание. Во второй книге на развороте была изображена цветная схема трамвая. Стоило сосредоточить на ней взгляд, как схема обрела трёхмерность. Хрийз сморгнула и наваждение пропало. Она взяла в руки книгу, поднесла к глазам. Схема вновь ожила, показывая нарисованный трамвайчик со всеми его потрохами. И если покрутить в руках книгу, то схема крутилась тоже, показывая детали, не видные с прежнего ракурса. Чудно.

— Интересно?

Хрийз вздрогнула. Она не слышала, как подошёл господин Нагурн. Очень неловко получилось.

— Да, — ответила она честно. — Только непонятно…

— Непонятно, это ещё ничего, — серьёзно заметил Нагурн. — Это простые справочники по магомеханике легкорельсового транспорта. А вон, та книга в синем переплёте… Да, она. Она из архивного спецхрана Горного Института. Теория устройства магических накопителей на основе стихии Огня. На ней защитные чары. Если бы ты схватилась за неё…

Хрийз ощутила, как у неё загораются уши. Она положила справочник на стол и сказала:

— Я… я… Я больше не буду… Извините…

Детский лепет. Хрийз и сама осознавала, насколько жалко она выглядит.

— Никогда ничего не бери без спросу, особенно если хозяина нет рядом. Это не просто дань вежливости, это залог твоей собственной безопасности. Запомни как дважды три, и не нарушай. Никогда.

Хрийз обещала. Что ещё оставалось делать?

Он прошёл к столу, закрыл обе книги, передвинул их. Спросил, с ощутимым подтекстом:

— Кстати, как спалось?

Хрийз сначала удивилась, а потом неприятная истина встала перед ней во всей красе:

— Так это что… это был не сон?!

Ненаш покачал головой. Не сон.

— Я не понимаю, — беспомощно сказала девушка. — Объясните!

Он сел за стол, жестом показал ей, чтобы взяла стул и села рядом. Хрийз так и сделала.

— Смотри, — в воздухе возникла сияющая точка. — Это вечнотворящий поток, рождающий миры. Он пронизывает все слои междумирья, хаос изначальный сам по себе и есть этот поток… В мирах, ставших явью, поток дробится на триаду высших сил, и хещё называют изначальными, — под точкой, повинуясь жесту Нагурна, возник и начал медленно вращаться треугольник. — Три Вершины, три Силы — Свет, Тьма и Сумрак. И каждая из них проецируется в Квадрат Сил Стихийных, — под треугольником появился квадрат, и к вершинам квадрата от вершин треугольника протянулись связующие нити. — Ты — из тех, кто способен направлять единый поток, не дробя его на части, не преломляя какую-то одну его часть. Потому у тебя такой раслин, без ограничений. Это не плохо, и не хорошо, это просто есть. Как цвет волос. У кого-то тёмный, у кого-то светлый, у кого-то седой от рождения. А плохо здесь то, что по какой-то причине ты не видишь берегов. Не понимаешь, когда надо остановиться. Черпаешь и черпаешь, не замечая истощения собственной души. У души есть неприкосновенный резерв, трогать который нельзя. Если его растратить, то истощённая таким образом душа неспособна поддерживать тело и неспособна отойти, чтобы воплотиться вновь. Так начинается перерождение. Живой человек становится умертвием. Самый паршивый вид нежити. Чтобы упокоить такую, необходимо не убить, но наполнить искорёженную душу силой, дать ей энергию на полноценное посмертие. И отпустить. А ты, прости, сглупу оказалась как раз на грани, и даже сама не поняла, что произошло. Я уверен, ты прекрасно знаешь сама, что брать чужие вещи без спросу нехорошо. И всё же взяла мою книгу. А будь истощение сильнее, ты взяла бы именно зачарованную книгу. Вот так это действует, понимаешь? Как роковая случайность, неприятное совпадение, глупость на грани утраты инстинкта самосохранения из тех, что характеризуется выжившими как 'сам не знаю, что на меня нашло! Никогда не лазил по скалам без страховки, а тут вдруг понесло'. Как пример. Только вместо честной смерти получается трансформа в мерзкую тварь, опасную для всего живого. А возиться с этой дрянью приходится нам, неумершим. Некому больше. Для магов-то она ещё опаснее, чем для обычных людей.