Дочь Генриха VIII - [50]

Кранмер полностью отдавал себе отчет в том, что он вплотную подошел к самому краю того обрыва, с которого намеренно был столкнут Вулси. Падение Анны может означать восстановление связей с Римом, а если это случится, только король сможет защитить своего архиепископа от мести алчных папистов. Сейчас он на ощупь пробирался через миазмы страхов и неуверенности, столь часто посещавших его, что было естественным следствием грубого обращения в детстве. Надо как-то завершать эту невыносимую встречу, которую ему навязал Кромвель.

— Мадам, вас привезли сюда не для того, чтобы обсуждать горестные события последних недель, а чтобы обсудить деловое предложение. Его величество заинтересован в том, чтобы его брак с вами был признан недействительным. — Ну вот, наконец главное было сказано; ему сразу стало легче дышать, но тут он вздрогнул от леденящего душу хохота Анны, раздавшегося в маленькой часовне. — Вы слишком возбуждены. Я пошлю за вашими фрейлинами. Пожалуйста…

— Нет, нет… — Она потрясла головой и постепенно смогла справиться со своей истерикой, пока Кранмер суетился вокруг нее, суетливо размахивая руками, как пойманная бабочка крылышками. Наконец она выдавила из себя: — Простите, милорд, но я никогда не могла не рассмеяться в ответ на хорошую шутку. Все происходит точно так, как и девять лет назад. Право, это восхитительно смешно. Вы не находите?

Кранмер этого не находил. И в лучшие-то времена он не отличался особым чувством юмора, а уж сейчас-то ему и подавно было не до смеха.

Опять спокойная и величественная, Анна встала.

— Передайте его величеству, что он сделал для меня все, что смог, но даже он не может запретить мне умереть королевой.

— Но он может смягчить приговор. Поговаривают о костре. — Его адамово яблоко дернулось вверх-вниз. — Его величество мог бы вместо этого назначить… искусного фехтовальщика, скажем так. Вы не почувствуете никакой боли. — Его бессвязная речь оборвалась, и он как зачарованный не мог отвести взгляда от Анны. Эта прелестная шейка будет перерублена, а он болтает что-то о легкой смерти! У него засосало под ложечкой. Каждой клеточкой своего тела Кранмер дрожал при одной мысли о физической боли, когда думал о себе, и вдвойне, когда представлял страдания других. Он и муху-то не мог убить без угрызений совести.

Анна медленно села. На суде упоминалось о сожжении на костре, но она никогда не принимала всерьез возможность того, что Генрих предаст огню тело, которое его когда-то так восхищало и возбуждало. Она приготовилась умереть как можно достойнее, но как сохранить самообладание, когда обжигающее пламя начнет лизать ее тело? Вдруг у нее в голове сверкнула новая мысль.

— Если существует предположение, что я никогда не была его женой, то как он может наказать Анну Болейн за супружескую неверность?

— Это уже дальнейшие соображения. — Кранмер тщательно подбирал слова, памятуя о том едва заметном намеке, который обронил Кромвель, инструктируя его перед этой встречей. Он молился Богу, чтобы хоть на этот раз оказалось, что Кромвель говорил правду. — Э… его величество может проявить еще большее милосердие, если вы пойдете ему навстречу в вопросе о вашем замужестве. Например, за границей существуют монастыри, в котором женщина вашего положения может жить в приятном уединении…

— А мой брат, мои друзья? В этом случае они не более виновны, чем я.

— Я предполагаю, что подобное милосердие будет оказано и им. — Архиепископ склонил голову, более несчастный, чем когда-либо в жизни, интуитивно понимая всю двуличность этого подлого предложения.

Анна глубоко вздохнула. В январе она считала, что заключение в монастырь — это худшее, что может выпасть на ее долю. Сейчас же, когда жить ей оставалось считанные часы, она и помыслить не могла о лучшей судьбе.

— Кажется, у меня нет выбора. Но что будет с Елизаветой, вашей крестницей? — Она подчеркнула последние слова. — Это сразу переводит ее в разряд незаконнорожденных. — По неловкому молчанию Кранмера она поняла, что у того нет ответа на этот вопрос. — А на каком же основании наш брак может быть признан недействительным?

— Ну, скажем, у вас, миледи, был более ранний брачный контракт, — Он заговорил поспешно, торопясь как можно скорее покончить с этим неприятным делом. — Как вы знаете, по каноническому праву брачный контракт — даже если брак и не был совершен — не позволяет выйти замуж за другого человека. Ну и допустим, что у вас мог быть такой контракт с графом Нортумберлендерским, когда он был еще лордом Гарри Перси… — Он споткнулся на полуслове, увидев свирепо вспыхнувшие огромные глаза Анны.

— Господи, если бы мы и правда были обручены! Тогда они не смогли бы лишить нас нашего права на счастье! А так они разлучили нас ради прихоти короля, а теперь он тщится доказать, что я принадлежу Гарри! Боже, что за ирония судьбы! — Кранмер с ужасом ждал, что с ней приключится очередная истерика, но ей удалось справиться со своими трясущимися губами. — Хорошо, я согласна на этот более ранний контракт. Разве это играет какую-нибудь роль? — добавила она как бы про себя. — В конце концов все это было так давно.