Она плюнула Дертосе под ноги и отошла в сторону, отвернувшись. Слезы покатились по лицу Дертосы. Туризинд чувствовал, как она дрожит, и усилием воли подавил в себе жалость.
Однажды он уже пожалел женщину. Та просила о помощи, что-то лепетала о своих голодных детях, которые остались в подвале… Молодой наемник, как распоследний дурак, полез в этот подвал – спасать голодных детей. И нарвался на засаду. Если бы не друзья, лежать бы Туризинду мертвым. И проклятая шлюха выплясывала рядом, пока Туризинда пытались убить, и орала:
«В горло бей! В горло! Перережь ему горло!»
Нет уж. В последний раз он пожалел тогда женщину. Впоследствии ни одна из них не дождалась от него пощады. Он мог приказать, чтобы отпустили девушку, которую расстелили, желая изнасиловать; мог даже сунуть монетку какой-нибудь оборванной бабе, но пойти выручать попавшую в беду женщину или поверить на слово заплаканной красавице – от этого увольте.
Предводитель друидов спокойно приказал:
– Привяжите ее к дереву. Выберите дерево сухое, чтобы она не повредила живому.
Двое друидов приблизились к Туризинду и забрали у него Дертосу. Она покорно пошла за ними, только раз обернулась и растерянно посмотрела на наемника. Он отвел взгляд. Ему не хотелось, чтобы она знала: его тронула ее доверчивость. Она до последнего мгновения надеялась, что Туризинд вступится за нее.
Но этого не случилось. Ее привязали между двумя деревьями, растянув ее руки. Рубаха Конана, в которую была одета Дертоса, доходила ей до колен; она была босой. Ее густые черные волосы волной падали ей на плечи, непослушная прядь закрыла один глаз и как будто перечеркнула прекрасное лицо. Как и во время экзекуции в Ювауме, Дертоса сохраняла странное, нечеловеческое спокойствие. Туризинда поразила ее способность мгновенно покоряться судьбе и принимать любые удары, какие та ни наносит.
Предводитель друидов подошел к Дертосе и сам проверил, хорошо ли она привязана. Тонкие кожаные ремешки обвивали ее запястья, они впивались в кожу, но не причиняли особенной боли. Друид взял ее за подбородок, поднял голову. Волосы упали девушке на спину. Она закрыла глаза.
– Посмотри на меня, – приказал друид.
Веки послушно поднялись.
– Ты расскажешь нам все,- тихо произнес он. – Хочешь ты этого или нет.
– Я… не все помню, – отозвалась она.
– Ты вспомнишь, – ответил он с жутковатой уверенностью.
Дрожь прошла по телу Дертосы. Друид наклонился над ней и поцеловал ее в лоб.
– Ты вспомнишь обо всем, – повторил он. И добавил тихо: – Мне жаль тебя, дитя, но иначе я поступить не могу.
Он отвернулся и махнул рукой одному из друидов. Молодая девушка с серебряными волосами, похожая на Эндоваару, – может быть, его сестра, – выступила вперед. В руках у нее был маленький, сильно изогнутый лук.
– Нет!
Дертоса выгнулась всем телом и закричала. В ее глазах появился ужас. Ремешки сильнее впились в кожу, по левому запястью потекла кровь – пытаясь вырваться, Дертоса поранилась.
– Нет!
Не обращая никакого внимания на бьющуюся пленницу, лигурейка с серебряными волосами подняла свой лук. Туризинд увидел, что она положила на тетиву первую стрелу. Это были короткие стрелы с пестрым оперением. Девушка с серебряными волосами проговорила какое-то короткое гортанное слово, и стрела вспыхнула. Маленький огонек пролетел по воздуху и впился в тело Дертосы. Первый, второй.
Сохраняя бесстрастный вид, лучница вынимала стрелы из колчана одну за другой, спокойным мелодичным голосом произносила заклинание и, превращая стрелы в пламя, безжалостно посылала их в цель.
Скоро в теле Дертосы пылали пять стрел, расположенных пентаграммой. Пленница раскачивалась в своих путах, извивалась всем телом, запрокидывала голову так, что волосы ее касались земли, и кричала, напрягая горло.
Туризинд рванулся было к ней – наемник не выдержал этого зрелища; но Эндоваара перехватил его за руку и остановил. Хватка у друида была железной, Туризинд сморщился от боли. Он встретился взглядом с Эндоваарой, и вдруг его охватил странный, неземной покой. Из глаз друида исходила вечность, и Туризинду захотелось заснуть, погрузиться в тишину – и никогда больше не слышать ни криков, ни шума сражений.
– Молчи, – донесся до него голос Эндоваары. – Дай ей говорить. Она должна вспомнить.
Огни в теле Дертосы пылали все ярче. Пламя из оранжевого сделалось желтым, потом потемнело, в нем появились синие языки. Пленница больше не кричала. Она бессильно обвисла между стволами.
Туризинд прошептал:
– Вы убили ее!…
– Может быть, – пожал плечами Эндоваара. – Она не друид и не человек. Наши законы не распространяются на болотное племя, хоть мы и прожили бок о бок сотни лет. Она должна вспомнить обо всем и все нам рассказать, иначе она умрет.
Неожиданно до них донесся хриплый голос Дертосы:
– Погасите их. Я скажу все.
Лучница с серебряными волосами засмеялась и щелкнула пальцами. Огни погасли. Рубашка Конана, в которую была облачена Дертоса, обгорела почти вся; она свисала черными лохмотьями, не прикрывая тела женщины.
Туризинд увидел на коже Дертосы черные ожоги. Магическое пламя выжгло пять совершенно ровных кругов.
– Теперь ты не сможешь торговать своим телом, – презрительно произнесла девушка с серебряными волосами. – Никто не купит женщину с таким клеймом.
