Дочь друидов - [34]

Верил ли он в то, что она говорила о своей невинности? Иногда ему казалось, что она лжет – или, по крайней мере, заблуждается на сей счет. Но порой он верил. И эта таинственная девственность делала Дертосу в глазах Туризинда еще более желанной.

Ему казалось, что приобщившись к телу этой красивой, загадочной девушки, он сам сделается чище, лучше. Уйдут навсегда в прошлое все те преступления, что он совершил за долгую карьеру наемника и убийцы. Ему перестанут сниться сны, в которых он сжигает дома, выволакивает из укрытий спрятавшихся, было, горожан, вытряхивает добро из их сундуков. Он перестанет вспоминать всех тех людей, которых лишил жизни.

Друиды, казалось, забыли о Дертосе. Она провисела между деревьями еще час или два, пока, наконец, Эндоваара не перерезал ремешки. Но и после они немного внимания ей уделяли, только Конан укрыл ее плащом, да еще один друид, с темно-рыжими волосами и очень черными глазами, в которых отражалось все, на что он ни смотрел, дал ей воды.

Больше на пленницу внимания не обращали. Она не то погрузилась в забытье, не то попросту спала, устав от случившегося.

Конан постоянно находился возле нее, словно боялся упустить что-то. Он действительно предполагал, что она может заговорить во сне, и хотел бы услышать, о чем она скажет.

Прочие занимались своими делами. Туризинд даже не вполне был уверен в том, что их считали пленниками. Людей пригласили к общей трапезе вечером, когда все племя собралось у костра. Утолив голод, друиды исчезли: они умели уходить так же бесшумно и незаметно, как и появляться.

Конан устроился рядом с Дертосой. Он по-прежнему охранял ее и прислушивался к малейшему шороху, который она издавала. Туризинд остался предоставлен сам себе, и мысли об одиночестве захлестнули его с новой силой. Он ни о чем не жалел. Даже о том, что попался так глупо после убийства господина Легера. Наверное, не следовало браться за это дело. Тогда он по-прежнему скитался бы по дорогам в поисках случайного заработка. И не очутился бы в руках тайной стражи. И не получил бы это задание, не бродил бы сейчас в компании Конана и Дертосы.

Не узнал бы Дертосу… Она не проникла бы в его душу, не заставляла бы его мучиться несбыточными мечтами…

Туризинд думал о рыжей лошади, которую он потерял в болотах. Будь он сейчас верхом, он бы просто уехал. Оставил бы Конана с Дертосой.

Пусть сами, без него, разыскивают путь к черным зеркалам. Сейчас – самое подходящее время для бегства: Дертоса слишком слаба, а Конан чересчур занят тем, что шпионит за нею.

И тут, словно бы отвечая на безмолвные моления Туризинда, из леса выступила рыжая лошадь. Туризинд не мог поверить собственным глазам. Но это была она, та самая. Желая окончательно удостовериться в чуде, Туризинд присвистнул, и лошадь весело зашагала на свист, покачивая на ходу головой.

– Ах, ты, моя хорошая! – умиленно прошептал Туризинд. Он обхватил ее морду руками и поцеловал мягкий нос. Лошадь фыркнула, обдавая его теплым дыханием.

Туризинд забрался в седло и двинулся прочь. Никто не обратил внимания на него внимания. Просто еще одна тень, что тихо проходит сквозь ночь.

* * *

Лошадь несла Туризинда через лес. Она шла шагом; погони за беглецом не было. Скоро он уже не мог понять, грезит ли он наяву или же все происходит в действительности.

Мимо проплывали светящиеся стволы деревьев; высоко в небе, изредка заметная между темными кронами, мелькала луна. Под копытами тихо шуршала трава. Иногда лошадь останавливалась и негромко ржала, точно подзывала к себе кого-то; но никто никогда не откликался на ее зов.

Постепенно ночь отступала, тьма рассеивалась – надвигалось утро. Туризинд поднял голову. Оказалось, что он задремал, сгорбившись в седле. Ни наемника, ни его лошадь это ничуть не смутило: Туризинду и прежде доводилось спать на ходу.

Оглядевшись по сторонам, Туризинд увидел широкий просвет между деревьями. Там начиналась дорога. Он приободрился, погладил лошадку по гриве.

– Вперед, подруга! Вперед! Там, кажется, широкая мощеная дорога – а где дорога, там города и люди! Эгей, скоро мы с тобой будем свободны. Если уж на то пошло, то и в Дарантазии живут люди – какую-нибудь работу человек моих дарований себе сыщет, не так ли?

Он развеселился. В глубине души Туризинд знал, что веселье его напускное и что очень скоро он испытает большое разочарование, ибо впереди его ждет какой-то подвох. У Туризинда, много лет командовавшего отрядом наемников, развилось чутье на подобные вещи. И, тем не менее, он не мог отказать себе в нескольких минутах чистой радости.

Он свободен, одинок, он волен избрать новое поприще – и никто не указывает ему, как поступать! Наконец-то и Конан, и все эти господа из тайной стражи остались позади. И Дертоса с ее изломанной судьбой не стоит больше перед его глазами как живой укор… Великие духи небес, он действительно свободен!

Упоительное чувство захлестнуло его. Он погнал лошадь галопом, и она, разделяя радость всадника, понеслась по дороге стрелой. Скоро Туризинд увидел впереди ворота небольшого городка. Он придержал лошадь, чтобы приблизиться к воротам степенно, как подобает путнику, чьи намерения чисты.