Дочь для монстров - [59]

Все было понятно и просто. Достать лекарство и стать человеком. Попробовать заново. Для неё, для маленькой покрытой пестрыми синяками и ссадинами Леры. Только услышав хруст позвонков под обтянутыми перчатками руками, он понял — ничего не будет.

Он любит боль и страх в её глазах, ему нравится, как ломаются чужие кости. А хрип умирающего звучит лучшей музыкой. Поздно что-то менять. Сильное тело стоило ему рассудка. Ночами теперь приходят сумасшедшие сны, похожие на витражи из осколков крови и мяса. В этих снах он убивает, наслаждается кровью, стекающей по рукам. В этих снах он видит свою несостоявшуюся дочь, без чувств лежащую на столе.

Мужчина медленно отодвинул стул и поднялся. За окном в буйстве красок цвел май. Наивный и молодой, полный сил и надежд. Олег любил свой дом, и этот сад, и жизнь, несмотря на то, что она посмеялась над ним с рождения. А еще он любил Леру.

Ветер приносил цветочные запахи, в лесу считала года кукушка, стучал дятел, а певчие птицы надрывались на все голоса.

Теплый красивый день. Хороший день, чтобы умереть. В столе давно лежит завещание. Конечно, дом принадлежит не ему, но денег на счетах должно хватить на долгую безбедную жизнь.

Теперь просто надо подняться в кабинет, смешать несколько компонентов и выпить залпом этот коктейль. За здоровье. За её здоровье…

Бросив на столе ненужную больше головоломку, Олег, пошатываясь, направился наверх. Пора было закончить глупое и бесполезное существование. Может, в следующей жизни ему больше повезет с телом, и на свет родится нормальный, здоровый ребенок, а не стеклянный человек, чудом и титаническими стараниями матери переживший младенчество.

Жаль, что родители не застали дня, когда он сам смог встать на ноги, не боясь рассыпаться, как упавшая на пол глиняная статуэтка.

— Пора избавить от себя этот мир, — грустно пробормотал мужчина, прислоняя ладонь к электронному замку.

— И что вы намерены делать? — Насмешливый голос шел из-за спины.

Облокотившись на стену, в коридоре стояла Алина. Её дикие дымчато-желтые глаза сейчас были сощурены, а роскошные длинные волосы убраны в высокий растрепанный пучок.

Олег опешил и на несколько шагов отступил от двери. Он был уверен, что Лера, уехав, забрала с собой подругу. Внутри смешалось разочарование и облегчение. Сначала надо доставить девочку домой, а уж потом можно и вернуться к задуманному. В сердце ликовала жажда жизни. Конец отсрочен. На час, два, а может, на целые сутки?

— А разве Лера не уехала? — аккуратно спросил Олег, стараясь не смотреть на соблазнительную девичью фигуру, облаченную в слишком уж короткое летнее платье.

— Уехала, — спокойно, ничуть не смутившись, ответила Алина. — И знаете, что я вам скажу? Жизнь прекрасна, а на улице самая замечательная весна, которую я когда-либо видела.

Мужчина только усмехнулся, прижавшись спиной к холодной стене:

— Знаю, я это знаю.

Девушка серьезно кивнула и тепло улыбнулась.

— Тогда, может, позавтракаем?

Завтрак

Бетонная стена приятно холодила затылок. Прохлада проникала через модные эко-обои, через взмокшую от пота рубашку, пронзала кожу, добираясь до костей.

Наверное, всем было бы лучше, если бы яркая девушка с пронзительным взглядом собрала вещи и тихо покинула дом. Но она продолжала стоять, ожидая ответа на повисший в воздухе вопрос.

— Сваришь кофе? — устало спросил Олег, усилием воли отлепляя себя от стены.

Алина заметно оживилась и огорошила мужчину, предложив сразу несколько вариантов:

— Латте, эспрессо, гляссе, мокко? Могу с цедрой и пряностями. Еще есть один замечательный рецепт турецкого кофе.

Олег удивленно вскинул бровь, но выяснять, откуда девчонке из приюта известно столько способов приготовления кофе, не стал. Какая, в сущности, разница?

— На твой вкус, — безразлично ответил он, направляясь к лестнице.

Почему-то именно сегодня Олегу казалось, что солнце светит по-особенному ярко, а воздух необыкновенно чист и приятен. Это ли должен чувствовать человек, задумавший добровольно расстаться с жизнью? Или, может, такие решения стоит принимать в хмурые, дождливые дни, когда небо затянуто свинцовыми облаками, а сама природа облачена в траур?

Лирическая сторона вопроса волновала мужчину меньше всего. Он не ждал, что кто-то будет безутешно рыдать над его мертвым телом, не хотел кому-то что-то доказать. Он просто устал бороться. Сначала с постоянной болью, ставшей неотъемлемой частью его жизни, потом с волнами сумасшествия, накрывающими с головой.

Ноги утопали в мягком ворсе ковровой дорожки, постеленной на лестнице. Олег помнил, как выбирал этот ковер. Тогда он мечтал сделать дом живым и уютным. Покупал картины, вазы, цветы. Нанял ландшафтного дизайнера, который за один сезон и круглую сумму денег оформил сад.

Мужчина с щемящей болью вспоминал это время. Тогда звериные инстинкты еще не начали проявлять себя, а он, молодой и глупый, не мог нарадоваться на возможности здорового тела. Ходил в спортзал, бассейн, ездил верхом, фехтовал, занимался борьбой, страйкболом и бегом. Он хотел успеть все, что было для него недоступно долгие годы.

Алина неслышно спускалась следом. Она не задавала вопросов, чего внутренне очень опасался Олег. Просто шла, скользя изящной рукой по полированным перилам.