Дочь для монстров - [57]

К остановке подошла маршрутка. Белый микроавтобус марки «Мерседес» с единственной надписью «в город».

Лера не удивилась и не восхитилась даже тем, что транспорт тут работал совершенно бесплатно, доставляя жителей поселка до крайнего метро.

За всю дорогу в машину не подсело ни одного попутчика, а молодой водитель в строгой униформе не проронил ни слова. Выйдя рядом с метро, Лера поблагодарила и, посмотрев на то, как чистенькая белая дверь закрылась сама по себе, пошла в подземку.

Приютская карточка разомкнула перед ней стеклянные воротца валидатора, пропуская в вечно прохладные недра метро. Люди спешили по своим делам, толкая замершую у светящегося станционного указателя девушку. Кто-то злобно ругался сквозь зубы, а кто-то просто обходил. Мимо мелькали хмурые, сосредоточенные, безразличные лица. Влюбленная парочка на повышенных тонах выясняет отношения, перекрикивая гул поездов. Древняя старушка в цветастом салопчике, прижав к себе высохшими руками авоську с продуктами, отдыхает, сидя на скамейке. Вот девочка лет четырех в клетчатом летнем платьице на руках у улыбающегося отца. Она выглядит очень счастливой и светится, как маленькое солнышко, нежно обнимая папу за шею.

Резко отведя взгляд, Лера двинулась к платформе. У неё нет отца, Олег им не был и не сможет стать.

Без труда сориентировавшись по карте, наклеенной на стенке вагона, девушка, сделав пару пересадок, добралась до нужной станции. Как отчаянно она когда-то хотела выбраться из приюта! Теперь, закусив от волнения губу, она бежала к унылому строению, мечтая войти в ставший за долгие годы привычным малахитовый кабинет директора.

Уже в здании Лера столкнулась с по обыкновению мрачным Виталиком.

— Шмелева? Что ты тут носишься? Давно не били? — прокуренным голосом поинтересовался парень.

Он дымил самыми дешевыми сигаретами, не оставляя этой привычки, несмотря на страшный лёгочный кашель.

— К Вениамину иду, — отдышавшись, ответила девушка.

Зэка она уважала, впрочем, как и все приютские дети.

— Пошли, провожу, — хмуро бросил смотритель. — Пока ты очередной раз не вляпалась.

До директорского этажа они дошли не разговаривая. Любой уголок тут навевал воспоминания и мысли, каждому свои.

— Дрянное место, — неожиданно для самой себя вслух произнесла Лера.

— Есть и похуже, — входя на этаж, возразил парень.

— Например? — заинтересовалась девушка.

— Например, тюрьма, — Виталик произнес это с горькой усмешкой, исказившей его изуродованное шрамом лицо.

— Многих тут ждет именно такая дорога, — сказала Лера, но, встретившись взглядом с парнем, тут же прикусила язык.

— Тем более странно было сюда возвращаться, — сверкнув глазами, задумчиво проговорил он. — Входи, директор на месте.

Аргос

Входя в кабинет, Лера думала о том, что в злом языке молвы есть своя правда. Не зря к Виталику прилипла кличка «Зек». Впрочем, что бы там ни творил он раньше, сейчас лучшего смотрителя нельзя было и пожелать.

За дверью горели свечи. Их огоньки пугливо шарахнулись от пущенного в помещение сквозняка и выровнялись, когда девушка закрыла дверь.

Вениамин сидел на столе лицом ко входу, катая в пальцах полный бокал. На его губах играла улыбка, контрастно обрисованная черными тенями.

— Ждал кого-то? — прошептала Лера. Её сердце болезненно защемило от ревности, в ушах зашумело, наверное, от грохота рушившихся, как замки при осаде, надежд.

— Тебя, — вложив в одно слово всю возможную нежность, произнес мужчина.

Услышанное не могло быть правдой. Слишком невероятно и приятно одновременно.

— Но как? — Единственный наивный вопрос, мыльным пузырем повисший в воздухе.

Директор соскользнул со стола и подошел к девушке вплотную, прошептав ей в самое ухо:

— Просто я все вижу и все знаю, я же Аргос.

Родной аромат кружил голову, заставляя забыть обо всем, а жаркое дыхание обжигало кожу. Мрак кабинета, рассеянный живыми огоньками свечей, дарил ощущение волшебного спокойствия.

— Я думал, что ты больше никогда ко мне не придешь, — с грустью произнес Вениамин. — И безумно скучал.

Лера скинула с плеч рюкзак и прижалась к мужчине, крепко обхватив его руками. Только с ним она могла дать слабину, могла плакать, не скрывая слез, могла вести себя по-детски, могла быть счастлива…

— Что случилось? Тебя кто-то обидел? — Из голоса директора пропали смешливые и соблазнительные нотки. Осталось только искреннее беспокойство.

И в очередной раз Лера говорила, а он слушал. Болезнь Олега, шкатулка, следователь, снова шкатулка, ссора, боль и обида. Это следовало хранить в себе, не посвящая никого в чужие секреты. О таком надо молчать.

— И все это время ты знала, что он опасен, но продолжала жить с ним под одной крышей? — тяжело подбирая слова, поинтересовался Вениамин.

— Он хороший, — утерев слезы, возразила Лера. — Просто очень одинокий и несчастный!

— А ты хочешь сделать его нужным и счастливым? — с непонятной интонацией спросил мужчина.

— Хочу, чтобы у него все наладилось, — аккуратно, ощущая подвох, ответила Лера.

Директор задумчиво постучал по крышке стола и, с огорчением посмотрев на прогорающие свечи, сказал:

— Посмотрим сейчас, может, его проблему решить легче, чем ты думаешь.