Дочь богини - [30]

— Вроде взрослый, уважаемый целитель, жизнь повидал. На опасных зверей охотишься. И чего ты так перенервничал? Моним не опаснее того же сбира.

— Он назвал тебя распутницей.

— И что с того? — Риада ласково погладила Армина по руке. — Вот то, что они не помогут, это действительно плохо. Хотя и не смертельно. Я не думаю, что они могли бы сделать что-то действительно полезное. Так что придётся мне отправиться на Ретал.

— Тебе? Никуда ты одна не отправишься.

Риада легонько вздохнула. За несколько дней, прошедших после её вызволения из плена Ихэро, королевна успела вернуться в состояние полной гармонии с собой, свойственное ей в прошлой жизни. Словно с разума сошла тонкая плёнка, искажающая восприятие и не дающая чётко и логично мыслить. Теперь Риада понимала, что идея искать помощи в Каньоне была ошибочной, но ни капельки не сожалела о путешествии. Это было действительно красивое и величественное место, стоившее тех усилий, которые она приложила, чтобы добраться туда. И впечатление о нём не мог испортить никакой Моним. Впрочем, у поездки в Каньон был и ещё один положительный момент. Осталось только понять, сохранится ли этот момент в будущем.

— Армин, я действительно благодарна тебе за помощь и заботу. И за стремление оградить мою честь. Но до тех пор, пока ты не расскажешь мне, кто ты и откуда, я просто не смогу тебе доверять. Понимаешь? Я не принадлежу себе, мои подданные, потомки тех, кто клялся своей кровью моим предкам, подвергаются ужасающим мукам в муравейниках. Я обязана спасти их. И я не могу рисковать, доверяя тому, о ком ничего не знаю.

— Я расскажу тебе. Но тебе может показаться, что есть возможность начать жизнь заново, избавиться от своей ноши. А её на самом деле нет. Я боялся дать тебе ложную надежду и разрушить её.

Армин и Риада стояли на краю обрыва, которым заканчивалась деревня. Заходящее солнце заливало выщербленные скалы мягким красноватым светом, отражалось в водах ленивой бирюзовой реки. На другой стороне Каньона прямо из воды поднимались каменные ступени, словно какой-то великан вырубал себе собственную дорогу к небу.

— Я не могу захотеть сбросить эту ношу. — Риада говорила тихо, словно боялась спугнуть что-то неосязаемое, разлитое между скалами и водой. — Я часть Ройэта так же, как эта река — часть Каньона. И я сделаю всё, для того, чтобы освободить моих людей и мою землю от Иных, от их безумного Божества. От кого угодно.

— Понимаю. Пойдём к вдове Айрен, она уже беспокоится. Заодно перекусим и я тебе всё расскажу.

— Идём.

Армин и Риада повернулись спиной к Каньону и не видели, как золотистая дорожка света на реке странно дрогнула, словно кто-то под водой улыбнулся, глядя на них.

Вдова Айрен начала волноваться с утра. Мало кто знал, что на самом деле её муж был жив и здоров. И хорошо известен в Каньоне как мудрейший Моним. Давным-давно он инсценировал свою смерть, чтобы избавиться от жены, которая, по его собственным словам, не давала ему развиваться и вообще всячески душила. То, что при этом он избавляется и от двухлетней дочери, Монима не волновало. Конечно, можно было просто бросить в воды реки свадебные повязки и объявить духам о расторжении союза, но Моним не хотел, чтобы кто-то знал о таком «постыдном эпизоде его жизни, как женитьба на абсолютно невежественной и приземлённой дуре». На том и порешили. После своей мнимой гибели Моним, впрочем, тогда его звали по-другому, ещё пару лет побродил где-то в лесах, а потом торжественно вышел к людям. Грязным, небритым, но очень мудрым.

Айрен, в одиночку вырастившая дочку, мужественно пыталась не плакать, когда подросшая дочь трогательно приносила цветы и сладости к папиной могиле (в Каньоне придерживались собственных взглядов на погребальные обряды), и не наброситься с кулаками на бывшего мужа, когда он вещал о семейных ценностях и ответственности каждого мужчины за своих детей. Так что теперь вдова с ужасом ждала вестей о решении совета Мудрейших. В то, что Моним добровольно решит помочь Риаде в безнадёжном деле, Айрен не верила. И в то, что оскорблённый Армин сдержится — тоже. Вот в том, что Моним оскорбит, женщина не сомневалась.

Так что, когда мимо окна промелькнули две головы: Армина и незнакомой симпатичной девушки, а в дверь привычно постучали дважды, Айрен почувствовала себя так, словно с её души свалился огромный такой камешек. И кинулась открывать дверь.

Впустив гостей в дом, Айрен первым делом внимательно рассмотрела спутницу Армина. Невысока, довольно хрупкая. Лицо овальное, но подбородок чуть уже, чем надо бы, черты лица в целом правильные, но носик чуть меньше, чем хотелось бы, и слишком вздёрнутый. Большие зелёные глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, небольшие губки довольно красивой формы. И роскошные волосы, словно вобравшие в себя мощь и силу полуденных лучей. Айрен затруднилась бы сказать, красива ли девушка, но определённый шарм у неё точно был.

В это же время Риада с любопытством разглядывала домик и его хозяйку. В домике не было ничего дорогого, но царила идеальная чистота, а все подушечки и салфетки, были искусно вышиты цветами. На занавесках, до половины прикрывавших окна, угадывались какие-то сложные сюжеты. Сама Айрен, среднего роста, полноватая, с радушной улыбкой на губах и цепким внимательным взглядом серо-голубых глаз, Риаде понравилась. Чувствовалось, что в прошлом женщина была настоящей красавицей, весёлой и беззаботной. Но годы нелёгкой жизни почти полностью уничтожили все следы красоты, оставив лишь чёткие, словно высеченные из мрамора черты лица. Впрочем, об изначальной форме носа можно было только догадываться. Когда-то он был не просто сломан, но почти расплющен. Королевна улыбнулась и приложила руку к сердцу в традиционном жесте приветствия взрослой женщине, вырастившей детей. Айрен, никогда в жизни не видевшая такого приветствия, смущённо улыбнулась и на всякий случай повторила жест девушки. Ситуацию спас Армин, сообразивший представить женщин друг другу более традиционным способом.