Дочь адмирала - [115]
Несколькими часами позже приехал Род Гибсон, репортер из «Инквайрер», которому предстояло выполнять обязанности пресс-секретаря адмирала. Немедленно по приезде он опустил шторы на всех окнах четырехкомнатной квартиры Джека. Каждый раз, когда звонил телефон, он брал трубку и отвечал, что адмирал либо спит, либо отсутствует, — все, что угодно, лишь бы сбить с толку звонящих. Это он не дал Ирине Керк поговорить с Джеком.
Гибсон спал на диване в кабинете Джека и ни разу не покинул квартиру, до тех пор пока не был окончательно утвержден план встречи на Джон-Айленде.
В самолете компании SAS, совершающем рейс из Лос-Анджелеса в Копенгаген, где он следующим утром должен был пересесть на самолет Аэрофлота, Генри Грис снова и снова прорабатывал в деталях свой план, по которому Виктории предстояло улететь из Москвы в Джон-Айленд в обстановке полной секретности. Он знал, что Зоя с Викторией не ждут его так быстро, но и это входило в его планы. Чем скорее он вывезет Викторию, тем меньше вероятность утечки информации. Более всего его беспокоила разговорчивость Зои. Несмотря на все, что ей пришлось пережить, она осталась такой же доверчивой, как прежде, и могла, сама того не сознавая, сорвать весь план.
Прилетев в Копенгаген вечером, он тут же отправился в отель, чтобы как следует выспаться. На следующее утро, в 10.30, он уже был в аэропорту, специально приехав загодя, до прибытия самолета Аэрофлота. Уточнив в справочной время его прилета, Генри обнаружил, что на табло прилета этот рейс не указан. Он занервничал, но особой тревоги не почувствовал. Он хорошо знал, как работают русские. Самолет вылетит из Москвы, прилетит в Копенгаген и пробудет там ровно столько времени, сколько потребуется, чтобы высадить прибывших пассажиров и взять на борт тех, кто летел обратным рейсом. На все это уйдет не больше часа.
Но время шло, а на табло прилета по-прежнему не было данных о рейсе Аэрофлота. И тогда Генри решил действовать. Он обратился в справочное бюро, чтобы выяснить, есть ли в этот день какой-нибудь другой рейс из Копенгагена в Москву. Оказалось, что в три часа дня рейсом в Токио вылетает самолет японской авиакомпании, который делает краткую остановку в Москве. В бюро компании «Джапан эйр лайнс» он справился, есть ли билеты на этот рейс. Просмотрев список пассажиров, клерк отрицательно покачал головой:
— Сожалею, сэр, но все места забронированы туристической группой, летящей в Токио.
— Мне очень важно попасть в Москву именно сегодня.
Позвонив куда-то, клерк сказал:
— Если только до Москвы, мы можем предоставить вам место стюардессы. Между Копенгагеном и Москвой у нее не будет времени присесть.
В тот момент, когда Генри получал билет на рейс японской компании, по радио объявили, что рейс самолета Аэрофлота в Москву отменяется, но билеты действительны на следующий рейс, через двадцать четыре часа. Генри вздохнул с облегчением. Не предприми он решительных действий, из-за задержки весь план мог бы сорваться.
В любом случае рейс этого самолета гораздо лучше отвечал его замыслам. Кто бы ни следил за его прибытием в Москву — а он понятия не имел, будет за ним слежка или нет, — его ждут рейсом Аэрофлота через двадцать четыре часа. Он позвонил Виктории, что прилетает в Москву вечером и хочет встретиться с ней. Он позвонит ей снова из Шереметьева, как только прилетит.
Прибытие самолета японской авиакомпании было вполне будничным явлением, и, скорее всего, никто в Шереметьеве не обратил на Генри внимания. Он позвонил Виктории, сказал, что едет в гостиницу «Берлин» принять душ и перекусить, а после этого хочет повидаться с ней и ее матерью. Они условились о времени, и Виктория сказала, что заедет за ним на своей машине.
Приехал он в гостиницу «Берлин», что в самом центре Москвы, в четверг вечером, в самом начале одиннадцатого. В 10.45 Виктория заехала за ним в своей голубой машине. Рядом с ней сидел мужчина с приятным русским лицом. Она представила Генри своему самому близкому другу, Борису Грошикову, попросту Боре. Генри почувствовал раздражение. Не хватает, чтобы в его планы вмешался еще один человек.
Зоя встретила его с распростертыми объятиями, но, услышав, что Виктория улетает в субботу, разволновалась, и на глаза у нее навернулись слезы.
— Так скоро?
— Я готова, — сказала Виктория. — Но у меня билет на следующую неделю.
Генри покачал головой:
— Нет, мы полетим в субботу, у меня билеты первого класса для нас обоих.
В офисе компании «Пан-Америкен» Генри заказал два билета на утренний воскресный рейс из Москвы в Нью-Йорк на имя Виктории Федоровой и Генри Гриса. Он не собирался их использовать, но хотел, чтобы служащие московского отделения «Пан-Америкен» получили такую информацию, прекрасно понимая, что кто-нибудь из них обязательно доведет ее до сведения иностранных журналистов (русская пресса по-прежнему не проявляла к Виктории никакого интереса).
Мысленно он представил себе, что будет твориться утром в воскресенье у дверей офиса «Пан-Америкен», куда наверняка кинется толпа репортеров, чтобы отыскать Викторию, сутки назад покинувшую страну.
— Как же быть, я уже стольким знакомым сказала, что Вика улетает только на следующей неделе, — пожаловалась Зоя.
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
В сборник вошли последние произведения выдающегося русского писателя Юрия Нагибина: повести «Тьма в конце туннеля» и «Моя золотая теща», роман «Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя».Обе повести автор увидел изданными при жизни назадолго до внезапной кончины. Рукопись романа появилась в Независимом издательстве ПИК через несколько дней после того, как Нагибина не стало.*… «„Моя золотая тёща“ — пожалуй, лучшее из написанного Нагибиным». — А. Рекемчук.
В настоящее издание помимо основного Корпуса «Дневника» вошли воспоминания о Галиче и очерк о Мандельштаме, неразрывно связанные с «Дневником», а также дается указатель имен, помогающий яснее представить круг знакомств и интересов Нагибина.Чтобы увидеть дневник опубликованным при жизни, Юрий Маркович снабдил его авторским предисловием, объясняющим это смелое намерение. В данном издании помещено эссе Юрия Кувалдина «Нагибин», в котором также излагаются некоторые сведения о появлении «Дневника» на свет и о самом Ю.
Дошкольник Вася увидел в зоомагазине двух черепашек и захотел их получить. Мать отказалась держать в доме сразу трех черепах, и Вася решил сбыть с рук старую Машку, чтобы купить приглянувшихся…Для среднего школьного возраста.
Семья Скворцовых давно собиралась посетить Богояр — красивый неброскими северными пейзажами остров. Ни мужу, ни жене не думалось, что в мирной глуши Богояра их настигнет и оглушит эхо несбывшегося…
Довоенная Москва Юрия Нагибина (1920–1994) — по преимуществу радостный город, особенно по контрасту с последующими военными годами, но, не противореча себе, писатель вкладывает в уста своего персонажа утверждение, что юность — «самая мучительная пора жизни человека». Подобно своему любимому Марселю Прусту, Нагибин занят поиском утраченного времени, несбывшихся любовей, несложившихся отношений, бесследно сгинувших друзей.В книгу вошли циклы рассказов «Чистые пруды» и «Чужое сердце».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Историю мирового кинематографа невозможно представить себе без имени Мэри Пикфорд. В начале XX века эта американская актриса — уроженка канадского города Торонто — пользовалась феноменальной популярностью и была известна практически во всех уголках земного шара. Книга А. Уитфилд рассказывает о ее судьбе и месте в киноискусстве, взлетах и падениях ее творческой карьеры.
Книга Джорджа Мейра — незабываемый портрет знаменитой Лайзы Миннелли, чье имя неразрывно связано с Бродвеем, американской эстрадой и кино. О личной жизни и сценической карьере, об успехах и провалах, о вкусах и привычках этой талантливой актрисы и певицы рассказывается на ее страницах. Перед читателем также предстанет нелегкий жизненный путь ее родителей — легендарных Винсенте Миннелли и Джуди Гарленд и многих других всемирно известных деятелей шоу — бизнеса.
Книга воспоминаний великой певицы — яркий и эмоциональный рассказ о том, как ленинградская девочка, едва не погибшая от голода в блокаду, стала примадонной Большого театра; о встречах с Д. Д. Шостаковичем и Б. Бриттеном, Б. А. Покровским и А. Ш. Мелик-Пашаевым, С. Я. Лемешевым и И. С. Козловским, А. И. Солженицыным и А. Д. Сахаровым, Н. А. Булганиным и Е. А. Фурцевой; о триумфах и закулисных интригах; о высоком искусстве и жизненном предательстве. «Эту книга я должна была написать, — говорит певица. — В ней было мое спасение.
Она была дочерью плотника из Киева — и премьер-министром. Она была непримиримой, даже фанатичной и — при этом — очень человечной, по-старомодному доброй и внимательной. Она закупала оружие и хорошо разбиралась в нем — и сажала деревья в пустыне. Создавая и защищая маленькое государство для своего народа, она многое изменила к лучшему во всем мире. Она стала легендой нашего века, а может и не только нашего. Ее звали Голда Меир. Голда — в переводе — золотая, Меир — озаряющая.