Добрый вечер, или Размышления у парапета над уравнением Максвелла - [3]

— Наверное, она убежала, — предположил папа. — Найдётся хозяин — вернём.

Закрывшаяся дверь ножом полоснула по сердцу Василия. Одинокая слеза выступила в уголке правого глаза.

Выход на чердак был закрыт на задвижку, но замка не было. Открываясь, решетчатая дверь не издала привычного скрипа, но Пирожков не обратил на это никакого внимания. В его мыслях уже не оставалось места действительности.

Всё происходящее казалось не раз обдуманным и уже давно прошедшим.

Мягкий, вечерний ветер приятно обдувал лицо. Немного длинные волосы развивались и как бы тащили назад, но тело при этом медленно и верно клонилось вперёд. Места от края крыши и до парапета ступне едва хватало. В голове появилась мысль о том, что если раскинуть руки, то можно полететь, словно птица. Раньше это было возможно лишь во сне, а сейчас… До чего же наверное здорово броситься вниз на бешеной скорости и от самой земли подняться вверх. Пролететь над домами, деревьями, машинами. Лететь в вечернем небе и не принадлежать ни миру людей, ни миру звёзд. Да и когда еще это можно попробовать, как не сейчас… ведь после ничего не будет. Ему стало очень страшно. Он закрыл глаза и чуть поднял кверху подбородок, руки разошлись в стороны с готовностью поймать восходящие потоки, тело подалось вперёд…

— Я не помешаю?

Человек, стоящий у края пропасти, обернулся и, опустив руки, отшатнулся назад. Не испуганный, но ошарашенный.

— Занятно встретить единомышленника в таком, на первый взгляд, странном желании, — продолжал Василий. Его удивило не место нахождения незнакомца, а то, что он именно здесь, именно в этот момент и по тому же поводу.

— Добрый вечер, — сказал незнакомец после небольшого замешательства.

— Трудно поверить, что для вас он действительно добрый, — сказал Василий, перешагнул через парапет и встал у края крыши, метрах в десяти от незнакомца.

— Что вы собираетесь делать? — испуганно спросил незнакомец.

— Насколько я понимаю, то же, что и вы.

— Постойте! Не делайте этого! — воскликнул незнакомец.

— Почему? — искренне удивился Василий, — Вам можно, а мне нет? — Он окинул взглядом окрестности.

— Потому что… — начал, было, незнакомец, но потом его осенила догадкою. Наверно, вы пытаетесь остановить меня? Так не трудитесь, мой поступок не многое меняет. У меня СПИД, и через два месяца я всё равно умру.

Пирожков поднял голову и посмотрел на незнакомца. Непросто смотреть в глаза смертельно больному человеку. Да и, в общем-то, забавно думать об этом, стоя у края крыши и глядя в бездну. Черное и белое. Вечная дилемма жизни и смерти.

— Так зачем же торопить событие? А впрочем… Это ваше дело.

Василий снова посмотрел вниз. Он подумал, что это хороший случай проверить, умеют ли люди летать. Ведь они обязательно должны уметь. Просто нужно сильно захотеть этого. А как, наверное, здорово… Ветер обдувает тебе лицо, а ты летишь над вечерним городом, раскинув руки, словно птица.

— Подождите! — незнакомец сделал пару шагов назад, но потом вдруг остановился и продолжил. — У вас, наверное, что-то случилось, раз вы решились на это?

— Разве оправданием самоубийства могут быть только жизненные потрясения или неизлечимая болезнь? — спросил Василий. — Оправданий самоубийству вообще быть не может.

— Конечно нет, — ответил незнакомец.

— Тогда почему вы здесь?

— Видите ли… — начал незнакомец и вдруг осёкся. — Да что собственно изменится, если вы что-то узнаете, — продолжил он после недолгого размышления. — Жена меня любит, и я не могу больше смотреть на её слёзы. Слёзы женщины, которая знает, что её муж скоро умрёт. Я решил всё это прекратить.

Сумерки сгущались. На небе появлялись еле заметные звёзды. Слабый ветер стих, вместе с ним затих и городской гул. Природа, люди и машины готовились ко сну. Прохожие внизу стали редкими. В окнах зажигались искусственные солнца. На крыше дома, свесив ноги вниз, сидели два человека. Совсем незнакомые друг другу, с непохожими судьбами, но собравшиеся поставить точку в своей жизни.

— У нас девочка, четыре годика, — рассказывал незнакомец. — У нас очень хорошая семья. Полтора месяца назад мне вырезали аппендицит, а перед самой выпиской анализы показали, что у меня СПИД. Ленивая медсестра не всегда кипятила инструмент. Семнадцать человек, которым в то время делали операции, подхватили вирус. Я в их числе. СПИД ведет себя как хочет.

Иногда, имея его в крови, можно прожить тридцать лет и неплохо себя чувствовать, а иной раз месяц — и в могилу. Мой финиш определили в два месяца, плюс-минус неделя. Я не могу его отодвинуть, но могу приблизить.

— Зачем? — удивился Василий.

— Я же говорю: жена меня любит.

Пирожков силился понять, но не смог. Он еще раз взглянул на незнакомца и отвел глаза.

— Я еще не умер, — продолжил незнакомец, — и в штанах у меня пока всё в порядке. Её попка рождает в моей голове те же мысли, что и десять лет назад, да и моя у неё тоже. Вчера она мыла посуду, я ставил тарелку в раковину.

Запах её волос сделал со мной то, что делал раньше. Я обнял её, поцеловал в шею, коснулся груди… В общем, всё как всегда. Когда мы ложились спать, она дала мне понять о своём желании… — на глазах незнакомца выступили слёзы.