Добрые люди - [2]

— А как ты? Ведь это ж не только ее решение.

— Я? Не хочу, конечно. Но… пацана, и в правду, жалко, и Полину не поддержать… Ей и так тяжело. Не знаю…

Через три месяца их семья увеличилась на одного человека. Теперь мы реже проводили время вместе. Полина все время оправдывалась: «Ты же знаешь — дети, Леня пашет, как вол, устает. Обещают контракт продлить…» Я все понимал и не обижался. Пашка, приемыш, первое время доставлял им хлопот: то по карманам лазил, то врал, то малышку их обижал. Но настойчивость Полины и уравновешенность Леонида через некоторое время стали давать свои всходы. Пашка пообтерся и стал все больше походить манерами на их Антона. Все, как будто, наладилось и потекло своим чередом. Полина успокоилась, перестала дергаться, похорошела. Помню, она тогда немного подрабатывала в каком-то местном рекламном агентстве моделью: то компьютеры рекламировала, то украшения.

— Конечно, с такой внешностью и сидеть в четырех стенах! — хвастала она, разливая чай.

— Да уж, тебе дома-то никак, — подтрунивал я.

Полина, кривляясь, нарочито широко оскалилась. Невольно опускаясь взглядом от крупных ровных зубов Полины к ее шее, плечам, груди, я, опомнившись, искоса посмотрел в сторону Леонида: «Нет, он не заметил. Зачем? Между нами все равно ничего нет, а он может зря расстроиться». Хотя, конечно, мысли у меня в голове гуляли всякие. Стоило Полине хоть как-то дать мне почувствовать ее заинтересованность, и я уж точно не упустил бы своего шанса. Кто знает, что произошло бы тогда через месяц-другой. Но в то время мне не суждено было стать ее любовником, как не суждено это было и никому другому. Громом среди ясного неба прозвучал неожиданный телефонный звонок от ее врача с приглашением сделать повторное УЗИ. У Полины обнаружили какое-то воспаление по-женски (они не рассказывали, а мне было неудобно расспрашивать). Потом ее прооперировали. Леонид разрывался между госпиталем, детьми, работой и, кажется, именно тогда приобрел свои первые седые волосы на висках. Слава Богу, в конце концов, все обошлось. Полина совсем поправилась, стала снова подумывать о работе, а я, чего греха таить, все так же поглядывал на нее.

Контракт Леониду продлили еще на три года, и они все чаще упоминали о предстоящем приезде Андрея, старшего брата Леонида. Бог знает, какими правдами и неправдами, но Андрей все-таки приехал в Швейцарию. Утверждал, что ненадолго, только полюбопытствовать: что оно такое — заграница. Он и не задержался у родных. Нашел себе женщину немолодую, но обеспеченную и, женившись, переехал к ней. Потом я слышал от Полины, что он уехал на родину, хочет переговорить с первой женой насчет того, чтобы забрать в Швейцарию их дочь. И вот тут-то произошло событие из ряда несчастий, переходящих в долгосрочные проблемы. Жена Андрея попала в автомобильную аварию. Сначала врачи обнадеживали, но вскоре стало очевидным, что ходить она уже не сможет и что ей нужен постоянный уход. Андрей, сославшись на временные проблемы с выездом, умолял брата со слезами в голосе забрать его больную жену пока на пару месяцев к себе.

— В конце концов, пару месяцев — не год. Я смогу присмотреть за ней, — исполненная искреннего благородного порыва и сострадания к несчастью бедной женщины, говорила Полина.

На том и порешили. Временно их семья увеличилась еще на одного человека. Через месяц выяснилось, что «новый член семьи» даже не догадывается о том, что не мешало бы вносить и свою, хотя бы символическую, лепту в семейный бюджет, и, вообще, обладателем прекрасных человеческих качеств не является. Всю заботу, истраченные время и деньги по уходу за ней жена Андрея принимала, как должное. Первое время Полина все хлопотала, стараясь угодить несчастной, приготовить что-то вкусненькое для нее… Но каждый раз, когда Полина спрашивала за столом: «Ну, как? Вам нравится? Это — мой собственный рецепт!», в ответ следовало всегда одно и то же: «А я все ем». Полина огорчалась: «Слова доброго от нее не дождешься. Хоть бы раз спасибо сказала. За все время два раза детям конфет купила. Я понимаю, — у нее горе и все такое… Но, ведь нам-то она — чужой человек с улицы. Да, правильно у Тургенева — благодетель и благодарность не знают друг друга…» Потом Поля жаловалась, что связана по рукам и ногам, страдает бессонницей, чувствует себя, как на пороховой бочке, потому что жена Андрея, как оказалось, уже перенесла раньше инфаркт и болеет последние десять лет сахарным диабетом. Каждое утро Полина думала только о том, чтобы «старуха» проснулась живой. «Вить, ты представляешь, она вчера забыла, что уже приняла таблетки от сахара и приняла их второй раз подряд. Ночью скорую вызывали». Леонид стал очень раздражителен, подсознательно вымещая свою досаду на жене и детях, стал прикладываться к рюмке.

— Ничего, ничего, уже совсем немного осталось. Неделя-другая и Андрей будет здесь. А там пускай уж сами решают, как им быть.

Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Андрей все не ехал, объясняя это всевозможными причинами и по-прежнему со слезами умолял потерпеть еще немного. Они терпели. Однажды я вырвал Полину вечером пройтись по набережной.