Добрые книжки - [61]

— К сожалению, он ничегошеньки не врёт. — торжественно поддержал рассказ друга Алексей Николаевич. — Про эту историю тогда много писали в газетах, что безусловно будоражило умы непосвящённых, и они со всей страны съезжались к Пошехонью, чтоб поприветствовать малолетних героев, вернувшихся из странствий, когда их обыскались с милицией и не могли отыскать, и чуть было не похоронили заочно. А вот уж когда дедушка Анатолий тряхнул молодостью, как говорится, и заиграл на гармони-трёхрядке, то коровы напрочь позабыли про лень и морские купания, а принялись требовать быка, который и не замедлил примчаться. Очень скоро надои пошехонских коров повысились настолько, что пустили специальный молочный трубопровод из Пошехонья в Ярославль, и началась эра экономического процветания нашего региона, продолжающаяся вплоть до горбачёвской перестройки. Но во всякой бочке мёда найдётся местечко для ложки дёгтя, а тогда и местные жители, приглядевшись к неудержимой жизненной активности коров, принялись посещать шалашик дедушки Анатолия и просить, чтоб он им потихоньку наигрывал на гармони-трёхрядке насущные мотивы. А уж затем в Пошехонье и его окрестностях началось такое, отчего столичные власти за головы схватились, и вскоре пошехонский председатель горкома получил гневное послание от генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. У меня даже имеется в архивах копия этого послания, сейчас я её найду и зачитаю вам.

Алексей Николаевич недолго покопался в ящиках письменного стола и выявил необходимую бумагу:

От генерального секретаря и великаго князя Леонида Ильича всея Русии в Пошехонье воеводе нашему Ивану Окинфеевичу Шишкову. Ведомо нам учинилось, что в Пошехонье с недавних пор всяких чинов люди, и жёны их, и дети их на общественные собрания по воскресным дням не ходят, и умножилось в тех людях похотливое недержание, пьянство и всяческое мятежное бесовское действо, глумление и скоморошество вкупе со бесовскими играми, абы развратным прелестникам скоморохам последовать: на бесчинное их прельщение сходятца по вечерам, и во всеношных позорищах на улицах и полях охочи до пения что мужеский пол, что женский, что сущие младенцы; и на кулашных боях меж собой драку делают, и на качелях колышутця вкруг, и на верёвках качаютця; а иные те срамники из мужесково и женсково пола в Пошехонье со многими чародейниками себя прельщают, и тех волхвов да богомерзких баб в дома к себе призывают, и те бабы чинят всякое бесовское колдование, отчего срамным деяниям на ваших Пошехоньях ныне несть числа.

О том ещё нам ведано, уважаемый Иван Окинфеевич, что от срамных прелестников и прочих малоумных людей делается хаос тартара и бесовское сонмище: сходятца многие люди по зорям и в ночи, чародействуют от солнечного всхода, и на озёрах с реками купаютца — чаят себе от того здравия и денежного вспомоществования; такоже медведей пляшущих водят, в карты и шахматы с лодыгами играют, и бесчинное скакание и плескание учиняют, загадки загадывают и сказки сказывают небывалые, празднословием и смехотворением души свои губят. А иные накладывают на себя личины скоморошьи, и меж себя, нарядя бабой, бесовского козла водят, и в таких позорищах своих в блуд впадают, ажно сокрушенье смертное принимают, а такоже с качелей падают многие, опять же убившись до смерти.

И мы, генеральный секретарь и великий князь Леонид Ильич, жалея души наши советския, велели о тех бесовских делах указ учинить, чтоб порядок был наведён доднесь. Вот как к тебе, уважаемый Иван Окинфеевич, сия наша грамота придёт, так ты всем государевым чинам и головам стрелецким, всем боярам и детям боярским, всем жилецким и уездным людям, которые съедутця к тебе в районную управу для торговых дел, всем им прочитай сю нашу грамоту не одиножды и вслух, и чтоб безобразия те бесовские прекращали. Чтоб в чародейства солнечного всхода не веровали, чтоб в первый лунный гром на реках не купалися, с медведями не плясали и никаких бесовских див не творили; чтоб в ладони не били и кулачных боёв меж себя не делали, и на качелях чтоб ни на каких не качались — тем паче не вертелись, и личинок бесовских на себя не накладывали. А где объявятся домры да балалайки, гудки да гусли, гармони да скоморошьи бесовские барабаны — то тебе повелеваю изломать их, в печи сжечь, да пепел развеять. А вот уж которые люди от того ото всего срамотного дела не отстанут и учнут впредь скакать да плясать, да похоть творить, то по нашему указу тем людям велено делати наказание, тащемто: велеть бить батогами. И желаю, чтоб сей нашей грамоты списки слово в слово разослать в станы, торжки и волости, и в каждой прочесть многоижды, чтоб сей наш крепкий наказ всем ведом был. А ежели в Пошехонье, по сему нашему указу, порядок не учинитця, то тебе, Иван Окинфеевич, быть от нас в великой опале.

Писано по Москве лета 1979 сентября в 20-й день.

— Мы живём в удивительной стране, где каждый прожитый день открывает для меня всё более несусветные чудеса. — с некоторым горделивым беспокойством и смущением произнесла Танечка. — А что ещё интересного ты можешь нам рассказать про свою прелестницу Ксюшеньку? как она сейчас живёт себе поживает?