Добрые книжки - [52]
— О!! — воскликнул Дмитрий Романович. — Мой братец не только бы вымазался клеем с ног до головы, но для верности принял бы и вовнутрь грамм сто-сто пятьдесят этого клея.
— Давайте, я не буду ничего принимать вовнутрь, просто обмажьте меня клеем спереди — и на этом остановимся.
— Как скажите, Алексей Николаевич, как скажите. Ваше слово для меня — закон.
Кисточка из лопуха тщательно вымазала переднею часть тела Алексея Николаевича клеем, после чего Дмитрий Романович уверенными руками подхватил нашего мастера по установке скворечников, заботливо раскачал в воздухе и забросил на самую вершину столба. Клей оказался неожиданно превосходного качества, что безусловно являлось значительным плюсом отечественному производству (как известно, Дмитрий Романович покупал товары только отечественного производителя). Алексей Николаевич поплотней прижался к столбу и с привычной лёгкостью приколотил скворечник за две-три минуты, но вот спуститься вниз уже не смог, поскольку ему оказалось невозможным оторваться от места, к которому был напрочь приклеен.
— Спускайтесь же! — позвал его Дмитрий Романович.
— Не могу! — оторопело заявил Алексей Николаевич.
— Вы решили поиграть со мной напоследок?.. Вот уж прошу вас, Алексей Николаевич, не надо этих забав. Я домой тороплюсь, я ещё ничего толком и не ел сегодня с утра.
— Да и я толком ещё ничего не ел, а спуститься не могу. Я приклеился.
— Нет, вы просто ленитесь хорошенько подёргаться. Подёргайтесь хорошенько — и тогда отклеитесь.
Алексей Николаевич подёргался хорошенько и даже поволтузил ногами по столбу, но не двинулся и с места.
— Ничего не помогает. — сообщил он. — Вы купили весьма хороший клей, можно вас поздравить, Дмитрий Романович.
— Спасибо, Алексей Николаевич.
Ситуация возникла не из простых, и конкретного выхода из неё не намечалось. Вернее, выход был только один — это дождаться, когда клей отсохнет, и тогда Алексей Николаевич отдерёт себя от столба и с прежней лёгкостью спустится на землю. Но когда это приятное событие произойдёт? — оставалось загадкой, и тем более укрывались за житейскими туманами все те поступки и занятия, которые Алексею Николаевичу следовало исполнять, находясь на верхушке столба весь этот срок.
Тем временем скворцы уже обживали соседние скворечники и не без циничного удивления поглядывали на Алексея Николаевича, чирикая друг другу что-то о человеческой мутации.
— Вы только не волнуйтесь, Алексей Николаевич, я вас одного в беде не брошу. — пообещал Дмитрий Романович. — Знайте, что я всегда нахожусь рядом и контролирую ситуацию насколько это в моих силах.
— Спасибо, Дмитрий Романович. Вы настоящий друг.
— Клей обязательно рассохнется в ближайшие часы, и вы окажетесь на свободе.
— Вы в этом уверены, Дмитрий Романович?
— Я не могу сказать, что я в этом точно уверен, Алексей Николаевич, но толика уверенности всё-таки присутствует.
— Главное, меня обнадёживать хорошенько, чтоб я не заскучал, Дмитрий Романович.
— Я этим и занимаюсь, Алексей Николаевич.
— Спасибо, Дмитрий Романович.
— Не стоит благодарить, Алексей Николаевич. Это мой долг!..
Как только не пытался Алексей Николаевич дёргаться и барахтаться на столбе, клей категорически отказывался его отпускать. На следующий день Дмитрий Романович привёз к столбу супругу и детей Алексея Николаевича, чтоб те увидели, чем тут занимается их драгоценный папенька, и не слишком переживали. Супруга закинула Алексею Николаевичу несколько огромных вкусных тефтелек, которые он с благодарностью съел, а Дмитрий Романович подбросил бутылку, содержащую уже не гвозди, а самый настоящий крымский вермут. Супруга Алексея Николаевича внимательно смотрела, с каким наслаждением поедает яства одичавший — практически за сутки нахождения на столбе — муженёк, и тихонько ворчала на тему бренности всего сущего. Детки Алексея Николаевича практически весь остаток дня резвились у столба, развлекая папеньку играми в мяч и любимыми песнями. Иногда и папенька напевал грустные, сетующие на произвол судьбы, строки, при этом дёргаясь и барахтаясь изо всех сил. И только ближе к ночи, когда бесцветный ломоть луны выполз из речки Великой на тёмное небо, тогда самый младший отпрыск Алексея Николаевича — дитя во многом наивное и бесхитростное — спросил у маменьки: а почему папенька не хочет попробовать выбраться из одежды, приклеенной к столбу, чтоб затем голеньким спуститься вниз?..
— Тудыть вашу растудыть!!! — завопил феноменально простуженным голосом Алексей Николаевич, потребовал, чтоб ему закинули самый острый и огромный нож, после чего освободил себя этим ножом от одежды и сиганул вниз, не задумываясь о возможной травматичности своего поступка. — Надо же быть такими идиотами!!
На этот раз судьба оказалась к нему благосклонна, и он ровным счётом ничего не сломал.
— Милый мой ребёнок! — он немедленно обнял младшего отпрыска. — Ты по сути спас своему папеньке жизнь. Пока один взрослый дядя и твоя чудесная мама собирали в берёзовой роще ландыши, и меньше всего заботились о твоём папеньке, ты один включил соображение и оказал помощь.
