Добрые книжки - [116]

Сява с примирительной усмешкой косился на соперника, и робко манифестировал, что в массах философствующей толпы ему завсегда приходится туго.

— Если вы просите, мужики, то я никого не обижу! — пообещал задира. — Но и себя в жопу поиметь никому не позволю — с этим фактом вы тоже как-нибудь смиритесь.

— Не выражайся, тут же дети! — ещё раз призвал Алексей Николаевич.

Во дворе появился сутуловатый, расслабленно гундосящий мужичок Михалыч. Чудным образом он умудрялся одновременно смотреть в глаза собеседника и изучать пространство вокруг сантиметр за сантиметром, неизменно обнаруживая что-то практически важное для себя. Он не был компанейским мужичком, и даже отчасти всех раздражал, но сегодняшнее любвеобильное солнышко сближало ещё и не таких мозгоклюев.

— Чего ищешь, Михалыч? чего такого хорошего потерял? — приветствовал его улыбчивый Толян. — Зачем солнечными лучиками раздражаешь обонятельные нервы?..

— Ась? — откликнулся Михалыч, подходя ближе.

— Говорю, что неугомонный ты имеешься у нас такой человек! рыскаешь целыми днями по посёлку, всё ищешь чего-то, а ни с кем не делишься найденным! — игриво пожурил Толян.

— Да что ты выдумываешь, дружок, ничего я не ищу! я уж старенький совсем, мне ничего не надо! — сердито фыркнул Михалыч, перескакивая глазами с одной веселящейся физиономии на другую. — Вот раньше, при коммунистах, можно было и поискать, раньше на дорогах и деньги валялись — по пять копеек люди находили, и даже по десять, и тогда на эту мелочь можно было и булку в магазине купить — а сейчас ничего не валяется.

— При коммунистах раньше и квартиры бесплатно давали, а сейчас только если сам себе квартиру купишь. — вздохнул Санёк, имеющий странное свойство постоянно ковыряться пальцами в ушах, как будто в голове его очевидно сквозило. — А чтоб квартиру купить, надо деньги иметь, а деньги надо ещё постараться заработать.

— Сейчас квартиру себе купить — это большая проблема. — со знанием дела прогундосил Михалыч. — Сейчас полно таких ловкачей, что ты придёшь к ним квартиру покупать и деньги заплатишь, а потом окажется, что ты вместо квартиры купил бумажку, которой можно только подтереться. Причём, бумажка со всеми подписями и печатями, составлена по принципу, внушающему доверие, а ты идёшь ей подтираться в чужой санузел и ругаешься.

— А даже если и купишь квартиру, то соседи могут такими пакостниками оказаться, что мало не покажется. — заявил Шебуршунчик. — Мне сеструха про себя рассказывала, а я попробую задержать ваше внимание на несколько минут, и перескажу сеструхину историю, если вы готовы её выслушать.

Мужички высказали готовность.

— Ну так вот. Десять лет назад она замуж вышла, поселилась у мужа, а потом им тесно вдвоём стало в однокомнатной квартире, и они себе двухкомнатную купили, и вот однажды переехали в новую квартиру на пятый этаж, и где-то около года жили нормально. Но потом по ночам, строго после первого часа ночи, начали раздаваться ужасные звуки из подъезда, а когда муж сестры выходил посмотреть, то никого в подъезде не находил и звуки пропадали. Собственно, и многие прочие соседи тоже выходили посмотреть и волновались, а у некоторых дети просыпались и громко плакали. На утро все на работу и в школу топали невыспавшиеся, злые — просто беда!.. Через некоторое время удалось поймать «виновницу торжества», и ей оказалась крупная дама с совершенно безумным взглядом, которая долбила по лифту сковородкой (лифт в этом доме был старенький, с решёткой, которая открывается вручную, и гремела эта решётка весьма неблагозвучно), а затем убегала к себе на четвёртый этаж, где делала вид, что сама не понимает, что в доме происходит. Быстро выяснилось, что таким способом она пыталась извести одного жильца с пятого этажа, у которого — по её словам — имелась в квартире тайная комната, через которую он пропускал к ней спиритические лучи и газ. Дальнейшие уговоры, просьбы, милиция с полицией — ни к чему не привели, и ночные концерты становились всё веселей, пока сосед, обвиняемый в наличии тайной комнаты, однажды не отправил эту даму в нокаут. Проще говоря, врезал ей по чайнику, и её увезли на пару месяцев в больницу, а жильцы сделали вид, что ничего не заметили, и сама эта психованная говорила, что не помнит, кто ей врезал. Через пару месяцев она домой вернулась, улыбнулась тихонько настороженным взглядам соседей, но больше по ночам к лифту не выходила, и звуки долбёжки прекратились. Кто-то говорил, что она и сковородки в квартире перестала держать, а предпочла пищу в варёном виде. Иногда она встречалась в подъезде с тем самым соседом, вежливо здоровалась и хитро подмигивала, поглаживая то самое место на лице, куда он ей врезал. Так что вот, братцы вы мои, иногда таким людям просто чего-то не хватает конкретного в жизни, и я делаю вывод, что не хватает им простых пиздюлей.

— Да не выражайтесь вы, сколько вас просить! дети же! — напомнил Алексей Николаевич.

— А помните, братцы, у нас раньше тоже такая бабка жила — совсем свихнутая! — затараторил мужичок по кличке Длинный, поскольку имел вызывающе высокий рост и напоминал колонну римско-коринфской архитектуры. — У ней по всей однокомнатной квартире мусора было по грудь, она говорила, что нельзя сор из избы выносить, и у ней ещё сынуля долгое время в психушке лежал, потом пропал куда-то. Помните, она бывало торчит такая у подъезда, всем головушкой кивает, тоже типа здоровается с таким блаженно-любовным видом, а потом вдруг присядет, чтоб по-маленькому сходить, никого не стесняясь, а то и просто нагадит. Посидит, справит все свои дела — и обратно домой уйдёт.