Добрые книжки - [107]

Среди небесных зловеще-розовых сумерек торжественно кружили измученные, но самодовольные вороны с клювами, обагрёнными кровью, и припухшими голосами выкрикивали победоносную песнь, и кажется этой праздничной истерии не было конца. Но вскоре грянул гром, словно финальный удар барабана в причудливо инкрустированной музыкальной пьесе, и на землю обрушился невиданный ливень, смывающий все остатки беспощадной бойни в сточные канавы и разгоняющий вороньи стаи по своим гнездовьям.

Наши друзья поспешили домой, где с протрезвевшей печалью разглядывали следы своих научных экспериментов. Идиотская улыбка Алексея Николаевича пожелала исчезнуть в дымке сладких грёз, но лишь с шипением провалилась в сосущую внутреннею пустоту. «Вот приедет очень скоро любимая жена, — размышлял Алексей Николаевич. — и достанется мне на орехи!..» Алексей Николаевич хорошо знал нрав своей супруги.

— Алексей Николаевич, а помнишь, я тебе рассказывал, как дружил в детстве с одной девочкой Ксюшей? — побултыхал остатками спиртного в стакане Филушка и вздохнул.

— Кажется, помню. И что?

— Удивительное дело: она за эти годы выросла из девочки в совсем взрослую женщину и замуж вышла, и у ней теперь своя доченька имеется. Представляешь себе, она родила доченьку, и эту доченьку тоже Оксаной зовут, а я с этой Оксаной давеча встретился в кафе, но я не знал, что она её доченька. Может быть, Ксюша и не тоже самое, что Оксана, я лингвистических тонкостей не понимаю, но согласись, имеет место быть удивительное дело: я помню её матушку ещё махонькой, вместе пошехонским коровам хвосты крутили, а тут случайно с девчулей познакомился, а она ксюшина доченька!.. Цыпочка такая, ничего себе.

— Цыпочка??

— Без всяких сомнений. Если бы ты её увидел, тоже подумал, что она цыпочка.

— Я вот думаю, что жениться тебе надо, Филушка! Давно пора.

— Скажешь тоже: жениться!.. Смеёшься поди-ка, такой ты озорник?..

— Нет, женатый человек над такими вещами не смеётся. Женился бы ты хоть на этой Оксане, раз у вас такая мистическая связь поколений наблюдается, а там бы и своих доченек нарожали. И Ксюш, и Оксан, и прочих разных деток можно нарожать сколько угодно. Было бы желание.

— Да куда уж мне жениться-то, Алексей Николаевич, не говори ерунды. Был жених, да весь вышел… Ладушки, кажется, вот ливень на улице затих, погода наладилась. Делать у тебя больше нечего и пойду-ка я домой. Не скучай тут без меня, порядок что ли в доме наведи — везде срач такой, что глаза бы не смотрели.

— До свидания, Филушка.

— Будь здоров, Алексей Николаевич.

— Свидимся ещё как-нибудь.

— Да непременно. Можешь не волноваться.

Друзья распрощались, приободрив себя на будущее крепкими объятиями и рукопожатием, пообещали остерегаться лишней болтовни о происшествии сегодняшнего дня, наметили цели грядущих научных исследований и экспериментов, оставляя за собой право не просто верить в чудеса, а осуществлять их и предавать всеобщему вниманию. Признаемся и мы, что такова логика вещей, и что нельзя творить искусство ради искусства. Всегда перед глазами (или хотя бы в сознании) должен находится Тот, любопытство Которого непременно хочется утешить и удовлетворить.

*****

Даже если ваши детки — неисправимые баловники и озорники, всё равно они самые любимые и самые лучшие из всех деток на земле. Нормальный воспитательный процесс должен подготавливать ребёнка к неизъяснимым жизненным пермутациям, а посему аккуратно чередует подзатыльники и шоколадные конфеты. Нельзя быть слишком въедливым в присмотре за ребёнком и принципиально маниакально-озабоченным за его нравственную дисциплину, но и отмахиваться от всяческих нелепых детских проблем, как от назойливых мух, совсем не правильно. Любовь к своим детям — это прежде всего любовь к себе. Изучая школьные дневники детей, Алексей Николаевич вежливо усмехнулся на четвёрку по пению своего младшего отпрыска, но обнаружил приглашение от учительницы срочно зайти отцу в школу. «Давненько я не был в школе, не хаживал по её светлым звонким коридорам. — подумалось Алексею Николаевичу. — Я сам в этой школе когда-то учился, теперь вот дети учатся — а значит нашёлся интересный повод, чтоб заглянуть в родную альма матер.»

— Сыночек, подойди сюда, милый друг. — подозвал Алексей Николаевич отпрыска, помахивая дневником. — Чего это вдруг твоя учительша меня в школу вызывает? Что ты там такого опять натворил?..

— Да Бог с вами, папенька. Разве вы меня плохо знаете? что такого я мог натворить?..

— Ты мне тут ангелочка из себя не строй, твою-то личность нужно проверять с миноискателем и собаками — а во всём виновато мамино воспитание.

— Вот вы сами про это маме и сообщите, а я в своём поведении огрехов не замечаю. — мальчик плутовато покосился в сторону комнаты, где мама с чрезмерным удовольствием утюжила выстиранное бельё.

— Ты мне мамой зубы не заговаривай, а вот твоя учительша русским языком пишет: просьба к отцу срочно зайти в школу!.. — Алексей Николаевич несколько раз ткнул пальцем в дневник. — Не с проста же она такое пишет?

— Да вы сами знаете, папенька, сколь много желающих с вами познакомиться, а особенно женщины падки до вас, чтоб поболтать по пустякам, личность-то вы известная. Был бы повод для знакомства, как говорится, а всякий за него ухватится. Возможно, и я своим поведением вызвал какой-никакой повод, но припомнить сейчас ничего не могу, а стою пред вами в недоумении. Даже, можно сказать, в растерянности.