Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц - [79]
— Я не знаю, как история будет судить нас, — сказал Зигельбойм на заседании совета в марте, — но я чувствую, что миллионы людей в Польше не могут поверить, не могут понять, что мы здесь не в силах изменить мнение остального мира или сделать хоть что-нибудь, чтобы положить конец этим нечеловеческим страданиям[677].
Зигельбойм призвал союзников выступить с очередным совместным заявлением в свете открывшихся обстоятельств, однако шансов на то, что Великобритания и США отреагируют, было крайне мало. Союзники не желали развивать тему массовых убийств и не собирались предпринимать какие-либо меры по спасению жертв нацистского террора, чтобы не оттягивать силы от основного театра военных действий. Государственный департамент США предложил провести международную конференцию и обсудить тяжелое положение евреев и других вынужденных переселенцев. Это была весьма циничная попытка отложить военную и дипломатическую реакцию, и британцы охотно подыграли. Сикорский продолжал настаивать на атаке лагеря в том или ином виде, и тогда один из чиновников Министерства иностранных дел Великобритании написал: «Мы неоднократно заявляли полякам, что удары возмездия как таковые исключены». Другой дипломат отметил: «Из-за своих требований поляки начинают сильно раздражать»[678].
Несмотря на отсутствие интереса со стороны британцев, Наполеон составил письменный отчет, где изложил свои выводы. Скорее всего, отчет был передан Фрэнку Сейвери, чиновнику из Министерства иностранных дел Великобритании, в прошлом консулу в Варшаве. Сейвери решал, что делать с теми или иными разведданными. Похоже, что Сейвери довел информацию о роли Аушвица до сведения Исполнительного комитета по политическим вопросам при британском правительстве. Этот комитет контролировал все, что попадало в эфир Би-би-си — важнейшего канала коммуникации для политиков и британской общественности. В начале апреля Комитет по политическим вопросам собрался на заседание, чтобы обсудить, стоит ли включать в новостные выпуски сообщения об убийствах евреев в газовых камерах Аушвица. Высокопоставленные британские чиновники впервые открыто признали роль лагеря в массовом уничтожении евреев. Однако они решили не транслировать сообщений об этом внутри страны и ограничиться репортажами польской службы радиостанции[679].
Одиннадцатого апреля польская служба Би-би-си подготовила к трансляции новости об Аушвице. Студию устроили в подвале штаб-квартиры Би-би-си, пострадавшей от немецких бомбардировок. Стены и потолок студии были покрыты брезентом для улучшения акустики, а у двери стояла масляная лампа на случай, если во время авианалета отключится электричество. В комнате обычно было шумно — редакторы носились туда-сюда с текстами на разных языках (все трансляции велись из одной студии). Британские чиновники тщательно проверяли тексты для польских дикторов. Во время каждой радиопередачи рядом с диктором находился один из чиновников, готовый выключить рубильник при малейшем отклонении от написанного сценария или если кто-то «вдруг выкрикнет „хайль Гитлер“», вспоминал бывший сотрудник Би-би-си[680].
На этот раз трансляция прошла достаточно гладко, хотя в текст закрались кое-какие ошибки — возможно, из-за того, что он успел побывать в нескольких руках. В начале репортажа сообщалось, что в марте немцы ликвидировали пятнадцатитысячное Краковское гетто. Затем объяснялось, что жителей гетто вывезли в «лагеря смерти» и убили. Далее следовал вывод, что «оставшиеся отправлены грузовиками в концлагерь Аушвиц, где, как известно, имеются специальные приспособления для массовых убийств — газовые камеры и железные полы, пропускающие электрический ток». Последнее утверждение, вероятно, основывалось на неверных догадках Наполеона о предназначении сооружений в Биркенау[681].
Однако эти передачи не вызвали широкого общественного резонанса. Вероятно, Ровецкий слушал трансляции Би-би-си или, по крайней мере, как и немцы, знал о них. В это же время из Берлина пришли шокирующие новости: в лесу под Катынью на западе Советского Союза обнаружена братская могила. Немцы утверждали, что в могиле находятся тела трех тысяч польских офицеров, расстрелянных советскими властями в 1940 году (на самом деле тогда по приказу Сталина было убито и захоронено в братских могилах около двадцати двух тысяч человек). Это известие потрясло поляков, и судьбы тех, кто умер или был близок к смерти в Аушвице, снова отошли на второй план[682].
Аушвиц оставался в тени новых событий. Девятнадцатого апреля подразделения СС и полиции развернули операцию по ликвидации шестидесяти тысяч евреев, находившихся в Варшавском гетто. На этот раз еврейское подполье решило сопротивляться, и началась неравная схватка: у еврейских бойцов было несколько пулеметов, пистолеты и самодельные гранаты. Немцы же подогнали танки и тяжелое вооружение и принялись методично разрушать гетто, квартал за кварталом.
С помощью подпольного радиопередатчика о событиях в Варшаве доложили в Лондон. Польское правительство и еврейские организации были практически бессильны, хотя и продолжали призывать к активным действиям. Зигельбойм в отчаянии умолял союзников разбомбить подразделения СС в Варшавском гетто и Аушвиц. Упоминание лагеря в связи с массовыми убийствами евреев наконец поставило его в один ряд с другими объектами для атаки. Зигельбойм уже знал, что рассчитывать на помощь британцев бессмысленно, поэтому он обратился с просьбой к американцам через своего друга из американской разведки. Судя по всему, военные США пришли к тому же выводу относительно целесообразности и эффективности бомбардировки Аушвица, что и Королевские ВВС Великобритании, и Зигельбойм получил отказ
