Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц - [60]
— Идеально круглая, — пробормотал Швела. — Мне бы хотелось иметь такую же[514].
— Вы ее не получите, — не раздумывая ответил Деринг[515].
— Посмотрим, — произнес Швела.
Скорее всего, дело провернул Тедди. Несколько дней спустя у Швелы поднялась температура и он начал обильно потеть. Его тело покрылось красными пятнами, он лежал и стонал. Вскоре Швела умер: «переехал в самое подходящее для него место — в ад», как выразился Деринг. Швела мог заразиться случайно, но подпольщики клялись, что достали того, за кем охотились. Новой мишенью подпольщиков стал палач лагеря Герхард Палич. Кроме того, они подбрасывали зараженных тифом вшей в постели ненавистных капо, таких как Лео, чью смерть праздновал весь лагерь[516].
Действия подпольщиков немного подняли дух узников, но тревога нарастала с каждым днем. На утренней перекличке 27 мая эсэсовцы назвали номера 568 заключенных. Лагерь охватил страх. Сразу 168 человек отвели в штрафной блок на казнь, 400 человек направили в штрафной отряд в Биркенау. В блоках заговорили о том, чтобы поднять восстание той же ночью[517].
Витольд призывал товарищей потерпеть, хотя сам понимал, что ждать дальше невыносимо. Установилась жара. Небо было безоблачным, а по лагерю разлился аромат цветущего жасмина. Подпольщики готовы были выступить в любой момент. «Когда же мы наконец сможем накинуться на вас?» — думал Витольд, проходя мимо охранников и раздражавшего своей игрой оркестра. Наступило 1 июня, а ответа из Варшавы все не было. Некоторые заключенные выражали недовольство действиями руководителей подполья и угрожали взять инициативу в свои руки. Вероятно, Витольд был тем самым человеком, который в письме Войчеху сообщал, что они не могут больше ждать, и умолял разбомбить лагерь[518].
Информатор Витольда, работавший в лагерном отделении гестапо, рассказал: четыреста узников, отправленных в штрафной отряд Биркенау, расстреляют небольшими партиями, чтобы не вызывать волнений в лагере. Двенадцать человек казнили 4 июня. Два дня спустя — еще девять. Люди из штрафного отряда предупредили Витольда, что будут сопротивляться[519].
«Сообщаю вам, что, поскольку мы все равно скоро станем всего лишь клубами дыма, мы попытаем удачу завтра во время работы… У нас мало шансов на успех, — писал один из них. — Передайте слова прощания моей семье и, если сможете и если будете живы, скажите им: пусть мне суждено умереть, но я умираю в бою»[520].
Витольд сопереживал отчаявшимся людям, но смотрел на ситуацию шире. Попытка прорыва в Биркенау почти наверняка приведет к жестоким репрессиям в лагере — в тот самый момент, когда может прийти одобрение из Варшавы. Равич согласился, что узникам Биркенау следует дождаться реакции Варшавы, и отправил санитара Фреда с требованием отменить операцию[521].
Бараки в Биркенау.
Предоставлено Государственным музеем Аушвиц-Биркенау
Фреду удалось пробраться в одну из машин скорой помощи, на которых в газовую камеру доставляли «Циклон Б». Штрафной отряд жил в северо-восточной части лагеря в одном из каменных бараков, построенных советскими пленными и отделенных колючей проволокой от бесконечных рядов деревянных конюшен, спешно сколоченных для евреев. Фред добрался в барак штрафного отряда незадолго до комендантского часа. Несколько евреев блуждали возле своих блоков, истощенные и грязные. На ночь уже включили электрический забор, и провода гудели под напряжением[522].
Кое-кто из обитателей штрафного блока почувствовал облегчение, выслушав приказ Равича. Однако большинство настаивали, что лучше умереть в бою, чем ждать, пока их застрелят. В итоге они согласились отложить восстание на один день.
Следующее утро, 10 июня, выдалось пасмурным, воздух потяжелел. Осужденные прокладывали дренажную канаву. В обед никто не мог есть — все ждали знака. Внезапно прошел слух, что восстание начнется в шесть часов вечера, когда прозвучит первый свисток, созывающий в лагерь[523].
Заключенные вернулись на работу. Полил дождь. Некоторые охранники укрылись под деревьями. Свисток прозвучал раньше времени — в половине пятого. Это конец работы или перерыв? Кто-то из узников побежал, другие остались на месте. Один молодой заключенный, Август Ковальчик, поднял лопату, чтобы напасть на охранника, но тот уже бросился догонять другого сбежавшего[524]. Август воспользовался моментом и перелез через насыпь. Под свист пуль он пересек открытый участок и метнулся к небольшой рощице: он знал, что Висла совсем рядом. Август скинул с себя полосатую робу, добежал до реки и нырнул в серо-зеленую воду[525].
Витольд с ужасом слушал звуки выстрелов. На следующий день стали известны подробности происшествия. Сбежать удалось только Августу и еще одному узнику. Заключенных вернули в бараки и усилили охрану. Гауптштурмфюрер СС Ганс Аумайер, новый заместитель коменданта лагеря, потребовал назвать главарей. Ответа не последовало. Тогда он пошел вдоль шеренги заключенных и стрелял в их головы, делая паузу только для перезарядки. Он убил семнадцать человек, еще троих застрелил его помощник. Остальным приказали раздеться. Их руки связали за спиной колючей проволокой. Затем их повели через весь Биркенау к маленькому красному домику за деревьями, где умертвили газом
