Доброе племя индейцев Сиу - [10]
— Нельзя, — возражает Петя, — он же один. А дакоты все были виноваты. Мы тогда сразу войну им объявили. А вот кто нас предал — это мы должны были узнать!
— Узнали? — спросило сразу несколько голосов.
— Не успели, — Петя вздохнул. — Дома сносить стали. Надо было переезжать… Ох, если б узнать! — Петя стукает кулаком по столу. — Надо будет к Черной Коре поехать, к Мишке, — он вождем у дакотов был. На Ботанике сейчас живет, в крупнопанельном… Должен сказать, он ведь уже не дакот. Надо поехать! — окончательно решает Петя.
— Ну и что, что узнаешь! — раздается голос. — Галки все равно улетели, ни сиу, ни дакотов уже нет; зачем старые счеты сводить? Может, он и не предавал, а просто похвастался: мол, у нас вот кто есть… Мог ведь он так сказать мог! Уверен!
— Ты-то уверен. Ты всегда так, — слышится с другого конца стола. — Про дядимитину тележку кто сказал? Ты! Тебя что, спрашивали? А про ящики? «Пожар мог случиться»! Хоть раз случился?
— Много ты знаешь про пожары!
— А ты знаешь? Ты что — пожарник?
— Кончай, ребя!
— Чего — кончай! А чего он все доносит! Если б у нас было племя сиу, я б его ни за что не взял. Пускай в дакоты идет!
— Чего вы, — вступает Петя. — Дакоты — они тоже хорошие, Почти как сиу. Мы ж воевали, чтобы интереснее было. У нас стрелы были с резиновыми присосками. И раз в неделю мы трубку мира курили. Вот бледнолицые, те — гады.
— Какие бледнолицые?
— Ну, на наше озеро приходили. Рыбаки на машинах. Пижоны разные. Они у Доброй Бабушкины сливы воровали. Туристы всякие — они деревья в посадке рубили, костры жгли. В сад лазили. И Колодка еще.
— Какая колодка?
— Это дядька один. Фамилия это — Колодка. Настоящий бледнолицый. Котят весной хотел утопить. Собак бьет. Пьяница он. Весной рыбу запрещено ловить — он ловит. Хваткой. А мы его окружим, хватку порежем. Ух, ругается! Один раз, пьяный, четырех бабушкиных кур застрелил. Они в его огород забрались. А бабка что — она только плакать и умеет. Мы сразу же собрались. Быстрый Олень говорит:
— Мы должны отомстить за подлый поступок!
Пошли мы к нему домой. Давай его дразнить. Он за нами. Пьяный ведь… Мы убегаем — и все к дубу, к дубу… А там окружили, я набросился, скрутили его. Он не сильный, худой такой. Привязали к дубу, сбегали за водой. А он ругается… Ведер семь вылили на него. Отрезвел, стал проситься: отпустите, говорит, ребята, стыдно, говорит, я уж не маленький, чтоб меня так… А мы ему: а куры? Он говорит: не буду, я, говорит, за кур заплачу.
Отпустили. Веревку развязали, разбежались. Он пошел. Сгорбленный такой, мокрый. Метров десять отошел — обернулся: аж синий от злости.
— Хулиганы, — кричит, — я в милицию пойду, расскажу, какими вы разбойниками растете!
А мы ему:
— Иди, иди — там тебя давно дожидаются! — И в ведро барабаним. Мол, не забудь — про ведро-то!
«Ведро» нравится всем. Его одобряют дружным коротким смехом. Эти сиу просто молодцы! Так ему и надо, Колодке!..
В нашем дворе есть свой Колодка — пустой и, конечно, громкоголосый мужичонка, дядя Леня, всегда пьяненький, смотреть и слушать которого и неприятно, и до смерти скучно. Стоит у магазина с самого утра и пристает ко всем. Его обходят и морщатся даже…
Я как бы тоже участвую в беседе: у меня на языке вертится вопрос, но я все боюсь выдать себя и нарушить естественное развитие рассказа. И все же не выдерживаю:
— Петя, а скажи — почему все-таки сиу не дают имен животным?
Весь стол оборачивается ко мне. Обо мне было забыли, а я вдруг заговорил.
Я встал, подошел.
— Ты уж извини, но мне тоже интересно — почему. У вас какой-то закон был? Насчет животных?
— Да… был… — не сразу и будто отмахиваясь, отвечает Петя.
Так и есть, я все испортил. Петя сник, смешался: взрослый — он одним словом может разрушить все, что строилось и темнотой, и голосом, и фантазией.
— Был… — скучно говорит Петя. — Только это долго рассказывать. Да и поздно уже.
Не хочет. А я не имею права говорить, что еще не поздно: уже без четверти одиннадцать, детям пора домой.
За столом еще некоторое время неподвижность.
Тут поднимается один.
— Ну, — сообщает он тем известным тоном, каким прощаются на ночь, но еще и нарочитым, — я — домой. Спать пора.
За ним встает другой.
Петя пока медлит. Ему неудобно уходить, потому что на эти минуты я как бы остаюсь его собеседником. И все же он решается.
— Пока, ребята! — говорит он громко, встает и сразу же исчезает в темноте.
За ним поднимаются остальные.
Я остаюсь за пустым столом. Я, бледнолицый.
Я иду по двору. Двор населен. То тут, то там разгораются на мгновение угольки сигарет; вспыхивает спичка. Гитара, негромкие слова. Неожиданно во двор заглядывают фары; пошарив, осветив стену, увидев кого-то, ослепив, пятятся и исчезают.
Доносится хор лягушек с зеленого пруда за школой.
Вдруг хор смолкает. Это кто-то, проходя мимо, швырнул комок земли в пруд.
Потом раздается первый лягушачий голос.
— Меня-а-а-аю! Ква-ква-артиру!
— Ка-а-а-кую?
Хор подхватывает. Пруд — это квартирный базар.
— Базар, — говорю я вслух.
Улыбаюсь и иду домой.
— Пашк, — спросил я голосом зевающего от скуки человека, — ну, ты еще не сиу?
Пашка стоял у подъезда и грыз яблоко. Он тут же подошел ко мне и сел рядом: я с ним разговаривал почти как со взрослым, кроме этого, я всегда выслушивал его до конца, может быть, единственный во всем дворе.
В книгу входят две фантастические повести — заглавная и «Робот в шляпе», а также два рассказа.Герой первой повести четвероклассник Славик встречается с пришельцами с далекой планеты Коламба и, подружившись с ними, переживает удивительные приключения. Во второй повести, наряду с людьми, действуют и их помощники — роботы.Для младшего и среднего школьного возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Шестиклассники Никита (Кит) Балашов и Даня Шахов (Шах) первыми смекнули, что за тем необычным, что происходит в районе их города, может быть только одна причина — пришельцы. И они начинают расследование…
Выдумщики существовали и в первобытные времена — иначе мы не имели бы всего того, чем владеем сейчас.
Повесть в трех книгах о мальчике Славике, художнике Кубике и пришельцах, похожих на нас, но только маленького роста, не выше карандаша…
На планете маленьких пришельцев случилась беда. И пока взрослые судили да рядили, что делать, "кукурузные человечки" снова махнули на Землю…
Так уж повелось испокон веков: всякий 12-летний житель Лонжеверна на дух не переносит обитателей Вельранса. А каждый вельранец, едва усвоив алфавит, ненавидит лонжевернцев. Кто на уроках не трясется от нетерпения – сбежать и проучить врагов хорошенько! – тот трус и предатель. Трясутся от нетерпения все, в обеих деревнях, и мчатся после занятий на очередной бой – ну как именно он станет решающим? Не бывает войны без трофеев: мальчишки отмечают триумф, срезая с одежды противника пуговицы и застежки, чтоб неприятель, держа штаны, брел к родительской взбучке! Пуговичная война годами шла неизменно, пока однажды предводитель лонжевернцев не придумал драться нагишом – позора и отцовского ремня избежишь! Кто знал, что эта хитрость приведет затянувшийся конфликт к совсем не детской баталии… Луи Перго знал толк в мальчишеской психологии: книгу он создал, вдохновившись своим преподавательским опытом.
Эта книга о людях, покоряющих горы.Отношения дружбы, товарищества, соревнования, заботы о человеке царят в лагере альпинистов. Однако попадаются здесь и себялюбцы, молодые люди с легкомысленным взглядом на жизнь. Их эгоизм и зазнайство ведут к трагическим происшествиям.Суровая красота гор встает со страниц книги и заставляет полюбить их, проникнуться уважением к людям, штурмующим их вершины.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.