- Хорошо. Компетентные товарищи уже в курсе, а широкой огласке факт ареста товарища Берия мы пока предавать не будем. Официально он будет считаться госпитализированным для полного медицинского обследования. Разрешите ему сделать звонок семье. Сколько времени потребуется на проверку его показаний?
- Если всё будет подтверждаться, и не потребуется дополнительных расследований, то за неделю управимся. На первый взгляд, он пошёл на искреннее сотрудничество со следствием, мне даже показалось, что с облегчением, будто грех с души у него снялся. Извините, товарищ Сталин, но именно такая аналогия приходит на ум.
- Извиняю, товарищ Игнатьев. И понимаю - добровольное признание суть исповедь и есть, а поп исповедует, или следователь, здесь уже не важно. Присылайте мне отчёты о ходе следствия ежедневно. Да свидания.
18 декабря 1952 года, Хабаровск, штаб Дальневосточного военного округа
Всего неделя прошла после памятного разговора с отцом, а Василия Сталина было уже не узнать. Его до глубины души проняли и внутренне мобилизовали слова отца, сказанные им уже на прощание.
"Через несколько лет СССР выйдет в Космос, и ты мог бы стать первым космонавтом Земли. Мог бы, если бы задался этой целью. Запрещать тебе этого я не буду, если пройдёшь отбор на общих основаниях. Подумай, Вася, первый космонавт Земли, это уже будет не сын Сталина, наоборот, это Сталин будет отцом первого космонавта человечества, ведь для истории это событие окажется в итоге куда важнее, чем вся наша земная возня"
В ту ночь Василию снились космические сны, а проснулся с утра уже буквально другой человек. Он больше не пил алкоголя, не курил, и потерял всякий интерес к светской жизни. По-быстрому сдал командование ВВС МВО своему заместителю, и получил в министерстве обороны новое предписание. Потом лично составил полётный план для МиГ-15УТИ, и тихо, без помпы и прощаний, в кресле курсанта вылетел к новому месту службы, заодно получая практику управления реактивным истребителем. В Корее сейчас воюют именно такие, и Василий Сталин счёл необходимым лично изучить характеристики новейшей техники, которой ему предстояло командовать.
Добирались целых четыре дня, погода не баловала, на сутки застревали в Красноярске и Чите, но и это время не стало потерянным, новый командующий ВВС ДВО всецело посвятил его теоретической подготовке, ночуя прямо тут-же, на аэродроме, чем немало изумил своего инструктора. А к вечеру семнадцатого февраля добрались наконец до Хабаровска, и на следующее же утро, Василий предстал пред очи командующего Дальневосточного военного округа, дважды героя СССР, генерал-полковника Николая Ивановича Крылова.
- В предписании сказано, что вы должны вступить в командование ВВС ДВО после отпуска. Куда-то торопитесь, товарищ генерал-лейтенант?
- Имею поручение провести отпуск в Пекине, товарищ генерал-полковник.
Василий Сталин протянул Крылову ещё один пакет, Николай Иванович вскрыл, текст был крайне лаконичен. "Организовать рейс Пекин. После прочтения сжечь. И Ст." Поднял глаза на молодого Сталина.
- Огонь есть?
- Бросил.
- Не вовремя.
В молчании дождались адъютанта, Крылов сжег записку вместе с конвертом.
- Нужно не привлекая внимания, я так понимаю? Пилотом на курьерском АН-2 сможете?
Василий на первый вопрос утвердительно кивнул, а на второй улыбнулся.
- Я боевой лётчик-истребитель, а на АН-2 даже вы сможете через неделю тренировок, товарищ генерал-полковник.
Крылов одними глазами улыбнулся в ответ, этот молодой генерал ему определённо нравился, не смотря на все слухи о нём. "Брешут как всегда паскуды..."
- Оставьте уставное для службы, вы ещё отпуск не отгуляли, Василий Иосифович. Через два дня у нас плановый рейс на Пекин, экипаж тихонько замените перед самым вылетом, а пока поживите у меня. Квартира большая, устрою с комфортом. Вы ведь за Сталинград Красное Знамя получили?
- За Сталинград. Знамя и ранение в ногу. Только я и пить бросил, совсем бросил. У реактивных самолётов совсем другие требования к пилотам. Извините, Николай Иванович.
- Опять не вовремя, но... Уважаю! Обойдёмся чаем, у меня есть замечательный китайский чай.
21 декабря 1952 года. 'Ближняя дача'
Вышинский с трудом оторвал глаза от рукописного, рукою лично Сталина, текста. Давно пора уже было что-то сказать, но мысль никак не хотела оформиться в вопрос, или хотя-бы разумную эмоцию. Сталин поймал его недоуменный взгляд и понимающе усмехнулся.
- Ну что, 'меньшевик', поди решил, что рехнулся Коба от непосильных забот, и решил тебя страшными сказками поразвлечь на старости лет? - Сталин еще раз мрачно усмехнулся и понимающе кивнул. - Я до самого ареста Лаврентия Берия тоже так про себя думал. Это написано моей рукой, но точно не мной, или мной, но во сне, в ночь на одиннадцатое декабря, так что кое-что уже как видишь уже удалось проверить.
Вышинский, более полувека близко знавший своего собеседника, никогда не считал его способным на идиотские шутки. И от этого ему становилось несколько не по себе. Андрей Януарьевич снял очки и отложил бумаги.
- Допустим, что это действительно где-то когда-то произошло. Хоть я и не понимаю - как. И чего ты хочешь, 'большевик'? Поговорить как покойник с покойником?
