До седьмого колена - [2]

Так что к Марине, когда-то считавшейся его невестой, у Андрея Тучкова, по кличке Туча, претензий не было. Зато к другим участникам той давней истории у него за восемь лет накопилась масса вопросов, и сейчас, шаркающей походкой бывалого зэка ковыляя через заснеженное поле к станции, он всерьез подумывал о том, чтобы получить на эти вопросы исчерпывающие ответы. В конце концов, жизнь свою он погубил не в одиночку. Помнится, друзья тоже принимали в этом посильное участие, и теперь настало время посмотреть, сильно ли они изменились за восемь лет, и предъявить к оплате кое-какие счета. Начнет он, пожалуй, с Далласа – ведь тогда, восемь лет назад, все тоже началось именно с него.

* * *

Отпраздновать тридцатый день рождения Далласа они собрались в «Старом салуне». Это было любимое заведение Далласа, который, дожив до тридцати лет, так и не сумел избавиться от пережитков раннего детства в сознании и до сих пор продолжал играть в игрушки, которые были ему недоступны в упомянутую золотую пору. Стоя на озаряемом неоновыми вспышками тротуаре у распахнутых настежь дверей шалмана, они наблюдали, как Даллас, стреляя глушителем, с шиком подкатывает к стоянке. Разумеется, он приехал на недавно купленном «Харлей-Дэвидсоне» и во всей своей красе – толстый, с нависающим над поясом кожаных штанов тугим, тоже обтянутым черной свиной кожей с «молниями» и заклепками брюхом, в неизменных ковбойских сапогах, в темных очках – и это на ночь глядя! – и очень довольный собой. К счастью, его любимой стетсоновской шляпы из бизоньей кожи на нем сегодня не было – видимо, побоялся, что ее сдует встречным ветром.

– Вот урод, – сказал Шпала.

Он бросил под ноги окурок и подчеркнуто аристократическим жестом поправил и без того безупречный узел галстука, с высоты своего баскетбольного роста наблюдая за тем, как толстый, патлатый, исполосованный блестящими змейками «молний» Даллас слезает с мотоцикла и, скрипя кожаными рокерскими доспехами, шагает к ним через стоянку.

– Надо было ему шпоры подарить, – сказал Косолапый. – Туча, ты не знаешь, где в Москве можно купить шпоры?

– Со шпорами на мотоцикле неудобно, – возразил Туча, перекладывая в другую руку пакет с подарком. – Прикинь, что будет, если она в цепь попадет. Или в спицы...

– Да, – мечтательно протянул Кастет, – это было бы зрелище. После такого зрелища половина московских детишек поверила бы в Карлсона, который живет на крыше. Как в той загадке про монтера: с когтями, но не птица, летит и матерится...

Даллас, который, разумеется, все это слышал, сделал вид, что хочет его ударить. Смеясь, они обменялись рукопожатиями и вошли в заведение, где под низким потолком слоями плавал подсвеченный разноцветными огнями табачный дым, а на сцене четверо волосатиков в ковбойских нарядах, покуривая, наигрывали что-то в стиле кантри. Шпала, коренной москвич в седьмом поколении, профессорский сынок и ярый приверженец классической музыки, озирался вокруг с брезгливым изумлением особы королевской крови, ненароком угодившей в нужник при холерных бараках. Косолапый одобрительно приглядывался к грудастым официанткам в микроскопических юбчонках, Кастет глазел на развешанные по стенам муляжи винчестеров и кольтов, а Туча рассматривал публику.

Публики было немного – в основном патлатые дядечки средних лет, одетые в потертую джинсу, которые мало ели, зато много пили и еще больше курили, с жаром что-то обсуждая. Женщин было мало, и Туча про себя отметил это обстоятельство как большой плюс: в пьяном виде Косолапый почти всегда начинал клеить чужих баб, и это, как правило, кончалось дракой.

– А здесь ничего, – заявил Косолапый, усаживаясь за столик и озираясь с довольным видом, – ей-богу, ничего. Смешное местечко. Ты смотри, какая... Ух ты, сладенькая!

Последнее относилось к официантке, которая принесла меню в нарочито грубой папке, обтянутой толстой тисненой кожей.

– Угомонись ты, маньяк, – сказал ему Даллас и жестом остановил официантку, которая вознамерилась было упорхнуть.

Он сделал заказ, ни разу не заглянув в меню, которое, судя по всему, знал наизусть. В ожидании заказанных блюд они расплескали по стаканам янтарное содержимое квадратной бутылки с этикеткой «Джек Дэниэльс» и выпили за здоровье именинника. Туча торжественно вручил Далласу свой подарок – кожаные мотоциклетные сумки с ремнями,

заклепками и прочей ерундой. Сумки привели простодушного Далласа в полный восторг; затем настал черед Косолапого, который преподнес виновнику торжества охотничий нож в роскошных ножнах из пятнистой коровьей шкуры. Шпала подарил золотую зажигалку и массивный серебряный портсигар явно не сегодняшней, старинной работы. Растроганный Даллас закричал, что надо сию же минуту выпить за дружбу, и потянулся к бутылке, но Кастет остановил его движением широкой смуглой ладони.

– Погоди, – сказал он, – это еще не все. А я что же, не в счет? Посмотри-ка, что я тебе принес.

С этими словами он поставил на стол коробку полированного красного дерева. Судя по звуку, с которым коробка коснулась поверхности стола, она была довольно увесистой.

– Открой, – предложил Кастет. Вид у него был очень довольный.