До прихода белого человека - [63]

— Африка бурлит, братья, — говорили они. — Чужие боги падают с пьедесталов. Наша родина будет принадлежать нам самим. Может быть, вы ждете, чтобы молния оповестила вас о пожаре? Напрасно будете ждать.

Слушатели кивали головами в знак согласия, и один из них сказал за всех.

— Сердце Юга поздно начало биться, но оно бьется сильно, ибо освобождение близко.

С тех пор сердце мальчика стучит, словно тамтам.

Будущее его поколения будет иным, чем прошлое. Утро уже брезжит, однако его братьям предстоит пройти долгий путь. Власть в Южной Африке еще принадлежит белым, они шлют сюда людей, подобных тем патрульным, которые вот сейчас лениво шагают мимо него с автоматами, перекинутыми через плечо.

Немало ведущих деятелей Южной Африки утверждают, что эта часть Африки является исконной собственностью белых. «Южная Африка представляет собой европейскую страну, лишь случайно оказавшуюся на африканской земле, — писал Джон Холлоуэй, посол Южно-Африканского Союза в США. — Белые южноафриканцы имеют такое же право на свою землю, как белые американцы — на территорию США. Черные появились в большинстве мест Южной Африки значительно позднее того, чем эти области были заняты европейскими поселенцами. Белое население за пять или шесть поколений до этого утеряло всякую связь с европейской родиной».

Следовательно, если рассуждать так, вторгшимся в Африку чужеземцем является мальчик, который стоит у колючей проволоки в лагере в Витватерсранде? Тот самый мальчик, у предков которого белые отобрали землю, передвигая свои пограничные столбы все дальше на север внутрь африканского материка, мальчик, принадлежащий к племенам, которые когда-то двигались из центра Африки на юг, чтобы открыть и освоить весь континент, как в свое время поступали европейцы на европейских землях.

Многочисленные племена и народности банту занимают ныне огромные просторы Центральной, Восточной и Западной Африки от бухты Камерун до Великих озер и Индийского океана, а на юге до мыса Доброй Надежды. Сотни лет назад покинули они свою прародину, лежавшую, вероятно, у Великих озер. Как сообщают арабские историки, в X в. племена байту жили в области Софалы, к югу от реки Саби их еще не было. Здесь расселялись древнейшие обитатели Южной Африки — бушмены и готтентоты.

Бушмены, опасаясь от наступавших племен банту, отступили в наименее доступные и бедные области, а готтентоты подчинились пришельцам и слились с ними. Когда в XVII в. первые бурские поселенцы ступили на землю Южной Африки, кочующие юго-восточные банту продвинулись уже до реки Оранжевой и давно заселили всю Южную Африку вплоть до западной части нынешней Капской провинции Южно-Африканской Республики. Двигались они тремя основными группами: нгуни, тонга и суточвана. Позднее из многочисленных племен нгуни выделились две большие народности — коса и зулусы

«КАФРСКИЕ ВОЙНЫ» [43]

«Утро 6 апреля 1652 г. выдалось безоблачное. Море было спокойное. С началом прилива три голландских корабля— «Дромедар», «Рейтер» и «Гуде Хооп» — выбрали якорные тросы и приблизились к берегу. С носа бросили лот: здесь хороший фарватер вплоть до устья «Свежей реки», маленького пресноводного ручья, сбегающего со Столовой горы. На воду спустили гребные шлюпки. Над шлюпкой купца и капитана ван Рибека развевался флаг Генеральных Штатов. Сам он стоял около флага в парадной одежде, с широкой лентой на груди и со шпагой на боку. На его помощнике были латы и шлем. Рядом с гребцами сидели мушкетеры с кремневыми ружьями и короткими шпагами». Так О. Цирер описывает в книге «Африка» появление голландцев на мысе Доброй Надежды.

Ван Рибек хотел первым ступить на новую землю. На небольшой возвышенности у «Свежей реки» он воткнул древко флага в песок и громким голосом возвестил, что во имя бога и Голландской Ост-Индской компании берет эту землю в собственность на вечные времена. Он говорил, разумеется, не от имени коренных жителей, которые издали с интересом наблюдали за непонятными действиями странных людей, одетых в железо, и ничего не понимали. Один из голландцев, который еще раньше побывал у мыса Доброй Надежды, заявил, что этим дикарям с желто-коричневой кожей — этим готтентотам, которых так боятся европейцы, никак нельзя доверять: они хитры, коварны, скрытны, ненадежны… Правда, он забыл сообщить, что эти сведения почерпнуты европейцами во время их прежних высадок на берег, когда они вели себя отнюдь не миролюбиво и когда коренное население было вынуждено обороняться. Впрочем, для экспедиции под командой ван Рибека это не имело особого значения: она пока не нуждалась в помощи местного населения.

Заложенный ею форт быстро рос. Он был задуман как станция для снабжения судов Голландской Ост-Индской компании, но уже через несколько десятилетий превратился в город Каапстад, а затем и в центр колонии, заселенной сначала голландцами, а позднее французами и немцами. Потомки первых колонистов называли себя бурами (от голландского слова «бур» — крестьянин). Они вторгались все глубже в континент и отнимали у готтентотов все новые участки земли.

От охотников на слонов буры получили нужные им сведения о местности за ближайшей горной грядой и начали продвигаться небольшими группами от одного плоскогорья к другому; вскоре стада, принадлежавшие бурам, подымали пыль уже по всему пути из Свеллендама на восток. Буры, отличные скотоводы, высоко ценили стада готтентотов и угоняли их. Всякого, кто оказывал сопротивление, они расстреливали или обращали в рабство.