До последнего - [14]

Они с Вебом никогда не были особенно близки, держась друг от друга на расстоянии вытянутой руки. И это было делом принципа — для Романо, во всяком случае. Поскольку Веб застрелил людей больше, чем он, Романо мучила мысль, что Веб более крутой и героический парень, и он всячески старался доказать, что это не так.

— Я пришел для того, чтобы задать тебе один вопрос, и хочу получить на него прямой и честный ответ. Только не пытайся заговаривать мне зубы, не то я сам тебя пристрелю.

Веб сделал шаг к Романо, и то, что он выше его ростом, стало еще заметнее. Он знал, что это тоже раздражает Романо.

— Надеюсь, Полли, ты не забыл принести мне цветы и конфеты?

— Я хочу получить прямой и честный ответ, Веб, — повторил тот, немного помолчал, а потом спросил: — Ты смылся оттуда?

— Да, Полли. Все равно делать там было больше нечего. Как-то так вышло, что эти пулеметы-роботы сами себя перестреляли.

— Про пулеметы я знаю. Я спрашиваю о том, что происходило до того — когда они косили группу «Чарли». Ведь тебя с парнями не было. Почему?

Веб почувствовал, что его лицо начинает заливаться краской, и возненавидел себя за это. Обычно Романо не удавалось его достать. Но на этот раз Веб просто не знал, что ему сказать.

— У меня что-то случилось с головой, Полли. Не знаю, что именно. Но я — на тот случай, если у тебя вдруг поехала крыша, — сразу хочу тебя предупредить, что никакого отношения к этой засаде не имею.

Романо покачал головой.

— У меня и в мыслях не было, что ты стал предателем. Просто я решил, что ты дал слабину, другими словами, струсил.

— Если это все, что ты хотел мне сообщить, то можешь убираться ко всем чертям.

Романо снова ощупал его взглядом, острой болью пронзившим душу Веба. Ему самому уже начинало казаться, что как боец и человек чести он уже не столь безупречен, как прежде. Не сказав больше ни слова, Романо вышел. Но Веб предпочел бы, чтобы тот обругал его, а не ушел вот так — молча.

Веб выждал несколько минут, потом открыл дверь.

— Ты чего это вылез в коридор с вещами? — спросил удивленный охранник.

— Меня врачи выписали. Не знаешь, что ли?

— Первый раз слышу. Мне об этом никто не говорил.

Веб продемонстрировал ему свою забинтованную руку.

— Правительство не слишком охотно оплачивает больничные счета в дорогом госпитале из-за какой-то царапины на руке, а я не собираюсь доплачивать за это из собственного кармана. — Веб не знал охранника лично, но тот, похоже, к подобным вещам относился с пониманием. Поэтому Веб не стал дожидаться его ответа, а повернулся и пошел по коридору. Он знал, что и у охранника нет полномочий на его задержание. Единственное, что он может, — это сообщить своему начальству о том, что больной ушел. И он скорее всего сделает это прямо сейчас, хотя причина ухода Веба, вполне возможно, и представляется ему уважительной.

Веб нырнул в боковой выход, нашел телефон, позвонил приятелю и через час уже входил на территорию своего ранчо, которое было построено лет тридцать назад и располагалось в тихом пригороде Вудбридж в штате Виргиния. Переодевшись в джинсы, мягкие туфли и синий свитер с отложным воротом, он сорвал с больной руки бинт и марлю и заклеил рану куском пластыря из домашней аптечки. Он не хотел, чтобы его рана бросалась в глаза и люди выражали ему сочувствие — по крайней мере теперь, когда шестеро его друзей лежали в морге.

Потом он прослушал записи на автоответчике своего телефона. Ничего важного, но он знал, что скоро все изменится. Он отпер ящик стола, вынул оттуда девятимиллиметровый пистолет и сунул в пустую кобуру на брючном ремне. Этот новенький пистолет, стандартный СРБ, который обычно использовался для практических стрельб в специальных тирах, еще нужно было пристрелять. Тем не менее Вебу пришлось взять именно эту пушку, поскольку его обычное вооружение забрали на экспертизу. Кроме того, ему дали подписать бумагу о неразглашении и потребовали от него написать объяснительную. Хотя это была стандартная процедура и он проделывал ее уже, наверное, сто раз, в душе у него появилось неприятное чувство, которое, вероятно, было сродни тому, что испытывает преступник, давший подписку о невыезде. Но как бы то ни было, ходить безоружным даже у себя на ранчо он не собирался. Работа в штурмовой группе настолько повлияла на его психику, что ему чудились недоброжелатели даже среди малых детей и выгуливающих их старушек. Это, если угодно, была профессиональная паранойя, значительно обострившаяся после того, что произошло с его товарищами.

Потом он пошел в гараж и вывел из него свой угольно-черный «форд-мах-1» производства 1978 года.

Вообще-то у Веба было две машины — спортивный «мах» и древний «субурбан», который когда-то возил штурмовую группу «Чарли» на футбольные матчи с участием команды «Редскинз», а также на всевозможные пикники и на восточное побережье — на пляжи Виргинии и Мэриленда. В «субурбане» Веба каждый член группы имел свое определенное место, зависевшее от старшинства и общепризнанных заслуг в деле, которым они занимались. В штурмовом подразделении, в котором служил Веб, все строилось именно на этом. Веб часто вспоминал о том, как чудесно все они проводили время в этой большой машине, отправляясь в какую-нибудь поездку. Теперь же Веб думал, сколько можно выручить за этот самый «субурбан», поскольку не мог себе представить, что отныне ему придется ездить в этой машине в полном одиночестве. Вырулив на федеральное шоссе № 95, Веб покатил на север и вскоре добрался до знаменитой развязки Спрингфилд — Интерчейндж, которая, казалось, была спроектирована дорожным инженером, употреблявшим кокаин. Теперь эта развязка находилась в стадии капитальной реконструкции, которая, должно быть, продлится еще лет десять. Водители, вынужденные ежедневно преодолевать на пути к столице это обнесенное заграждениями препятствие, кляли его последними словами, поскольку скорость передвижения здесь исчислялась дюймами. Одолев узкий переезд, Веб проехал по мосту Фортин-стрит-бридж и оказался в северо-западном округе, где располагались все самые значительные здания и памятники города и где всегда было полно туристов, прогуливавших здесь свои доллары. Выехав за пределы северо-западного района, Веб оказался в значительно менее респектабельной части города.