До конца жизни - [55]

Не спится в это майское утро и ребятишкам. Уж больно интересно им посмотреть, как будет плыть через еще широкую и холодную Сновь стадо. Захватив портфели и сумки, они бегут спозаранку будто бы в школу, а на самом деле к речке, усаживаются над обрывом и поглядывают все время на улицу — не появились ли там первые коровы…

Больше всех ждал в нынешнем году этого весеннего беспокойного праздника Демьян. Так и было чего ждать! Первый раз предстояло ему выгнать в стадо свою Зорьку. Досталась Демьяну эта Зорька ох как нелегко. Еще лет пять тому назад решили они с Анютой завести себе новую корову. Старая их Белянка стала совсем уже никуда не годной: зубы съелись, повыпали, вся высохла, исхудала — одни кости да кожа; молока, правда, еще давала литров по пятнадцать в день, но уже не то, конечно, что в молодости, когда иной раз Анюте даже доенки не хватало. А без коровы им никак нельзя. Дети, считай, на одном молоке выросли. Володька вон и теперь из армии письма пишет, жалуется, что молока не дают. Людка тоже: нет-нет да и едет из института с сумкою. Анюта туда и молочка, и творогу, и сметаны — всего наставит.

Жалко расставаться с Белянкой, да что поделаешь, видно, закончился ее коровий век… Можно было, конечно, сразу, как надумали, ее продать и купить себе первотелку, но кто его еще знает, какая она попадется: деньги угробишь, а ни молока тебе, ни покоя. Вот и решили они тогда с Анютой, что продадут Белянку, как только дождутся от нее телочки. Так оно вернее. Глядишь, удастся телочка в мать, и опять будут им все завидовать. Белянка корова на все село. Начнешь ее доить, так ни путать не надо, ни привязывать, ни теленка подпускать. Стоит себе тихая, смирная, лишь поглядывает на тебя, будто спрашивает: ну как там молочко? Сена за зиму Белянка ела немного и, главное, без разбору: что луговое, что лесное — ей все равно. А весною, когда иной раз с сеном туговато было, так и вовсе обходилась, считай, на одной резке и доживала до первой травы. Словом, завидная корова, что и говорить. Переводить такую породу никак нельзя было. Вот и ждали они с Анютой телочки…

А Белянка словно чувствовала что, — и каждый год приводила им по бычку. Демьян совсем уже было отчаялся, хотел взять в колхозе телочку, первую, какая попадется. Но Анюта отговорила, и слава богу. В нынешнем году постаралась Белянка и все-таки родила им Зорьку…

Помнится, Демьян вышел перед утром поглядеть, как там Белянка, а она уже молодцом — Зорька по сараю бегает. Демьян скорее с себя полушубок, закутал им Зорьку да в хату. Мороз все-таки порядочный — градусов двадцать. Анюта тоже всполошилась, постелила Зорьке сена и чуть не расплакалась. От радости, понятно, что мечта ее сбылась наконец-то. Спать они больше не ложились, сидели возле телочки да любовались. А она вся в мать: беленькая, чистенькая, лишь возле лопатки пятнышко светло-коричневое, так и то материнское. У Белянки точно такое было. Назвали они телочку Зорькой, потому что родилась она на утренней зорьке…

И вот праздничный весенний день наступил. На луг пора Зорьку выгонять. До осени, понятно, с Белянкой она походит, чтобы та приучила ее немного к взрослой свободной жизни. А там потихоньку и сама во всем разберется. С Белянкой тогда можно будет и расстаться…

Рано утром, еще ни свет ни заря, съездил Демьян на велосипеде к Сергею Тимошенко (хата его на самом краю села, и ему сегодня первому в пастухи снаряжаться), стал просить:

— Ты, Сергей Аверьянович, за моею малою повнимательней пригляди.

— Приглядим, Дема, приглядим, не переживай особенно, — пообещал Сергей.

Оно, конечно, если по правилам, по закону, то Демьяну самому надо бы денек-второй походить рядом с Зорькой. Но не время сейчас прохлаждаться, ох как не время! Только сеять ведь начали. А Демьян как-никак — тракторист, и неплохой, говорят. Не выедет он а поле эти самые день-второй, ребятам, друзьям-товарищам как без него обходиться? Анюте тоже — ферму не оставишь. Так что одна надежда на Сергея да на Белянку.

Вернулся Демьян домой, а там уже все готово: Белянка и Зорька во дворе дожидаются, когда стадо к их улице подойдет. Белянка, правда, как и полагается пожилой скотине, времени зря не теряет, травинку, едва поднявшуюся от земли, щиплет. А Зорька, веселая такая, смешная, ну ребенок ребенком, по двору носится, копытцами еще неокрепшими стучит, перебирает, травку понюхает и тут же фыркнет, несмышленая еще, необученная…

На крылечке Анюта сидит с хворостинкою, со святою лозою в руках. Достала все-таки где-то. Демьян лишь усмехнулся, но ничего не сказал, пусть… Он тоже присел рядышком, достал папиросы, но закурить не пришлось: на улице послышался шум, людские голоса, мычание коров.

Зорька сразу насторожилась, пристроилась рядом с Белянкой. Демьян вздохнул, приладил Зорьке на мордочку шкурку ежика, чтоб она на лугу к коровам не приставала, и пошел открывать калитку.

На улице что творилось, не приведи господь! Коровы, радуясь, что наконец-то пережили длинную зиму, наслаждаясь чистым воздухом и вольной волей, то неслись по улице, ломая изгороди и палисадники, то сшибались друг с дружкой рогами. Некоторые, играясь, а иные так и всерьез — должно быть припоминая прошлогодние обиды. И все это с ревом и мычанием, с таким задором, что того и гляди кого-нибудь затопчут или поранят. Мужики, правда, следили за коровами зорко и сразу кидались разнимать, если где получалась куча мала.