До конца времен - [30]

К врачу Дженни заехала по дороге на работу. Осмотр ничего определенного не дал – все-таки срок был еще совсем маленьким. Наличие беременности мог показать только анализ крови, но, к сожалению, результатов исследования нужно было ждать несколько дней, а это означало, что и ей, и Биллу придется еще некоторое время томиться неизвестностью. Дженни, во всяком случае, визит к врачу никакого успокоения не принес, поэтому, даже оказавшись у себя в офисе, она довольно долго не могла сосредоточиться на работе.

Азайя, разумеется, сразу заметила, что после выходных Дженни какая-то не такая, и даже Нельсон Ву, присоединившийся к ним, чтобы помочь подготовить несколько показов, догадался, что с ней что-то происходит. Они, однако, воздержались от расспросов и постарались взять на себя побольше текущих дел, чтобы немного разгрузить Дженни. Втроем они составляли отличную команду, способную решить любую трудную задачу. Наконец Азайя все-таки не выдержала.

– У тебя, похоже, отличное настроение сегодня, – проговорила она с напускной небрежностью. – Что-нибудь случилось? Что-то важное?

Но Дженни только неопределенно пожала плечами и отвела взгляд. Из чистого суеверия она не хотела ничего говорить, пока не будут готовы анализы.

– Да нет, ничего такого… – ответила она уклончиво. – Мы отлично отдохнули и вообще прекрасно провели время. Может, в том-то все дело?..

Ничего больше Азайя выудить у нее не смогла.

В этот день Дженни работала до девяти вечера и домой пришла сравнительно рано. Билл уже вернулся из тюрьмы, где он по понедельникам встречался с женщинами-заключенными, и теперь отдыхал, вытянувшись на диване перед телевизором. Он успел, впрочем, приготовить ужин, и они с удовольствием поели, а потом сразу легли спать.

Во вторник Дженни позвонила своему врачу, как только открылся консультационный кабинет. Оказалось, что анализы уже пришли, но сестра отказалась сообщать что-либо по телефону, по крайней мере, до тех пор, пока не придет сам доктор, а он, как назло, задерживался. Дженни едва удержалась от того, чтобы не завопить от досады, но делать было нечего, и она стала собираться на работу. Спустя полчаса она, не утерпев, снова набрала номер консультационного кабинета. К счастью, врач уже был на месте – сестра переключила телефон на него, и он сообщил Дженни радостные новости. Да, она беременна. Да, примерно на втором месяце. Услышав эти слова, Дженни едва не закричала от восторга. Они сделали это! Наконец-то сделали!!

Билл как раз принимал душ, когда Дженни вошла в ванную комнату. По ее щекам текли слезы. Билл высунул голову из-за занавески, чтобы узнать, в чем дело, увидел ее лицо и испустил ликующий вопль. Выскочив из ванны, он крепко обнял жену и поцеловал. Дженни при этом сразу промокла насквозь, но ей было наплевать. Подумаешь, какое-то платье!.. Главное, они дождались. Билл все не выпускал ее из объятий и целовал, целовал без конца, шепча слова любви. Ребенок, о котором они так долго мечтали, еще не родился, но он уже существовал, уже занял свое место в их жизни, и это было все, чего им так не хватало. Теперь их счастье наконец-то стало полным, без изъяна.

Глава 5

Когда в начале августа Дженни побывала у врача в первый раз, он определил ее срок примерно в семь или восемь недель. На второй прием Билл отправился вместе с ней. После осмотра врач подтвердил, что ребенок действительно должен появиться на свет в марте и что никаких оснований для беспокойства он пока не видит, если не считать того, что Дженни кажется ему чересчур худой для своего роста. Врач считал, что ей непременно нужно набрать несколько фунтов, но Билл ответил, что с ее образом жизни это вряд ли возможно. Осенняя Неделя моды неуклонно приближалась, и Дженни с каждым днем работала все напряженнее, возвращаясь домой далеко за полночь. Его это очень беспокоило, но она всякий раз отвечала, что не может подвести клиентов. Подготовка коллекций шла полным ходом, и каждый из модельеров требовал внимания, помощи, советов, рекомендаций.

– Я не могу бросить клиентов только потому, что беременна, – сказала Дженни. Она собиралась работать вплоть до самых родов, да и врач, похоже, считал, что в этом нет ничего невозможного, если только она не будет слишком себя перегружать, мало спать и питаться урывками. «Я уверен, у вас все будет в порядке, – увещевал он. – Только будьте благоразумны. Во всем нужно знать меру».

Но Билл знал, что Дженни забывает про всякое благоразумие, когда речь идет о ее любимом деле.

– Твоя работа просто несовместима с такими понятиями, как режим сна или режим питания, – пожурил он ее. Впрочем, в глубине души Билл понимал, что работа ни при чем. Такой уж был у Дженни характер. Если она делала что-то, по ее мнению, важное и нужное, то просто не могла не выкладываться на двести процентов, зато ее усилия неизменно приносили ошеломляющие результаты. Именно поэтому клиенты и ценили ее так высоко, именно поэтому старались во что бы то ни стало прибегнуть к ее совету. Даже самые маститые кутюрье признавались, что без нее им вряд ли удалось бы добиться успеха. Дженни понимала, конечно, что это не совсем так и что в конструировании одежды решающую роль играет талант, которым она не обладала. Ее способности лежали в другой области: к готовым моделям Дженни добавляла штришок-другой, какую-нибудь мелкую деталь (или просто советовала испробовать образец на другой манекенщице), и тогда, словно в сказке, костюм или платье преображались, начинали «играть», превращаясь из добротной ремесленной поделки в самое настоящее произведение искусства. Тем не менее слышать похвалы мэтров ей было приятно. Особенно радовалась Дженни, когда то же самое говорила о ней миссис Вриланд, обладавшая безупречным вкусом и известная своей способностью судить о людях объективно, без лести и снисхождения. «У Дженни, – частенько повторяла бывшая главная редакторша «Вог», – поразительно острый глаз и невероятная для столь молодой женщины интуиция». А Дженни действительно умела отыскивать наилучшие решения, благодаря которым индивидуальный стиль каждого конкретного дизайнера или модельера максимально полно соответствовал новейшим тенденциям моды.