До конца времен - [10]

И тут Билл вспомнил, что так и не задал ей главный вопрос.

– А… а как вас зовут? – проговорил он, слегка запинаясь от волнения.

– Дженни Арден, – ответила она. – Кстати, вы тоже можете позвонить мне в редакцию «Вог», если не получится прийти. У меня, правда, есть пейджер, но я использую его только для работы.

Она действительно никому не давала номер своего служебного пейджера, так как считала, что он нужен исключительно для дела.

– Я не стану вам звонить, Дженни Арден, – торжественно пообещал Билл. – В четверг вечером я приеду в этот ваш «Парадайз», чего бы мне это ни стоило. Ну а пока… желаю вам успешно закончить вашу массачусетскую съемку и поскорее вернуться в Нью-Йорк.

Потом они оба расплатились за бензин, и Дженни забралась в кабину своего грузовичка.

– Как странно, что мы с вами снова встретились, да еще вот так, случайно… – проговорила она задумчиво, и Биллу захотелось сказать, что об этой встрече они когда-нибудь будут рассказывать своим внукам, но он не посмел.

– Ничего странного, – ответил он небрежно и ухмыльнулся: – Ведь я слежу за вами уже почти два месяца.

Дженни рассмеялась.

– Тогда до встречи в четверг, – сказала она и, махнув ему на прощание рукой, выехала на заснеженную дорогу. Билл проводил ее взглядом, а потом улыбался до самого Бостона. У него было чудесное настроение. Похоже, судьба не только повернулась к нему лицом, но и кивнула в знак своего особого расположения. Оставалось только дождаться четверга.

* * *

Их свидание оказалось типичным для Дженни в том смысле, что, работая для «Вог», она не могла полностью посвятить себя общению с Биллом. Дела на съемочной площадке не задались с самого начала. Одна из манекенщиц была простужена, фотограф постоянно нервничал, срывался и орал, поэтому долгожданный перерыв объявили не в десять, как планировалось, а намного позже – после полуночи. Китайская забегаловка была уже давно закрыта, поэтому, когда Дженни наконец освободилась, они отправились в «Бургер кинг», да и то всего на двадцать минут.

Билл, терпеливо дожидавшийся Дженни на протяжении почти трех часов (он, разумеется, не утерпел и приехал на площадку не к десяти, а раньше), был восхищен тем, что она делает. Он очень внимательно наблюдал за ее работой и не мог не отметить ее скрупулезный, профессиональный подход к деталям. Даже после перерыва он провел на площадке еще около часа – до того приятно ему было смотреть, как легко Дженни решает проблемы, которые – он был уверен – поставили бы в тупик любого другого. Да и то сказать, какая разница, на левой руке манекенщица носит браслет или на правой, но разница была. И Билл убеждался в этом, стоило Дженни вмешаться и уговорить девушку переместить браслет на другую руку или вовсе его снять. Довольно скоро он понял, что без Дженни на съемочной площадке процесс мог бы затянуться и принести совсем не те результаты, которых требовало редакционное начальство. Она не кричала, не суетилась, не командовала, но Билл видел, что она управляет фотосессией, контролируя буквально все и вся. И это произвело на него такое сильное впечатление, что он даже позавидовал Дженни. На своем рабочем месте Билл действовал далеко не так эффективно и умело – он не мог этого не признать.

В тот день Билл уехал с площадки в половине второго, а когда назавтра позвонил Дженни, то узнал, что съемки закончились только в четыре утра. Для нее, впрочем, это оказалось обычным делом – Дженни сказала, что частенько ей приходится работать всю ночь и именно поэтому у нее нет никакой особой «личной жизни», что ее не смущает. «Пока не смущает», – добавила Дженни, чтобы Билл не подумал, будто она его отшивает, и он с облегчением вздохнул. Они уже начали узнавать друг друга, и это ему нравилось. Билл всем сердцем надеялся на продолжение знакомства.

В следующие месяцы они встречались настолько часто, насколько позволяла работа Дженни, и прекрасно проводили время вдвоем. Биллу новая знакомая нравилась все больше и больше; по сравнению с ней другие женщины бледнели, превращаясь в нечто плоское, двухмерное, не заслуживающее внимания. Кроме того, он помимо своей воли лучше узнал мир моды, хотя ему всегда казалось, что нормального мужчину эти вопросы волновать не должны. Дженни, однако, была одержима своей работой, и ей удалось разбудить в нем жадный интерес ко всему, что происходит на подиумах и за кулисами. Речь шла, разумеется, не о слухах и сплетнях, которых так жаждут обыватели, а о смелых идеях, новых решениях и дерзких прорывах в будущее, поэтому вскоре Билл уже начал совершенно искренне считать, что конструировать платья, костюмы и вечерние гарнитуры так же сложно и увлекательно, как создавать космические летательные аппараты.

Во время одного из свиданий Билл признался Дженни, как мало интересует его работа в отцовской фирме.

– Разве ты не можешь найти какую-то область, э-э… юридической науки, которая бы тебя увлекла? – удивилась она. – Мне всегда казалось, что юриспруденция – это довольно интересно.

– Ну, среди дел, которых больше всего в конторе моего отца, трудно найти что-то по-настоящему интересное, – криво улыбнулся Билл. – Суиты уже сто пятьдесят лет специализируются на налоговом законодательстве. Быть может, заниматься гражданским или уголовным правом мне было бы не так тоскливо, но отец никогда мне не простит нарушения семейной традиции. Кажется, со мной действительно что-то не так, – добавил он, сокрушенно качая головой. – Во всяком случае, моим братьям их работа весьма по душе. Что касается меня, то я с гораздо большим удовольствием оказываю бесплатную юридическую помощь неимущим и консультирую Союз защиты гражданских свобод