До и после - [59]

Она все еще не отпускала меня.

— Стэнтон Перкинс полнейший придурок, извините за выражение, какого я когда-либо встречала. А ты, Девон, замечательная, ты совершила замечательный и храбрый поступок...

Я больше не могла это выносить. Это было слишком.

— Да. Нет. — Я вырвалась и отступила к Фостеру, который держал мои телефон и туфли. — Пустяки. — Не глядя на Эзру, я сказала: — Спасибо за одежду, я верну ее тебе...

— Девон, — сказал Эзра.

— Нам пора. Мы должны были вернуться домой еще час назад.

Я надела туфли и подтолкнула Фостера к лестнице, но Эзра последовал за нами.

— Дев. Подожди.

— Нам правда пора.

Я одним махом пробежала две лестницы, вырвалась наружу и вылетела на главную дорожку, отчаянно желая оставить как можно больше пространства между собой и Эзрой Линли.

Фостер следовал за мной по пятам. По крайней мере я думала, что это Фостер. Я подошла к концу дорожки, но Эзра в несколько больших шагов догнал меня, обогнул и заставил остановиться. Если уж подавляющее большинство защитников в штате не были быстрее Эзры, не знаю, с чего я решила, что у меня получится.

— Подожди, — сказал он и протянул ко мне руку, слегка коснувшись кончиками пальцев рукава толстовки, мягко пригвоздив меня к месту. Я хотела стряхнуть его руку, но в то же время мне хотелось прижаться к нему и спрятать лицо на его плече. Мне хотелось выразить свое сочувствие по поводу того, что только что произошло, и убедиться, что с ним все хорошо, и обсудить, какой псих этот Стэнтон. Но я ничего не сделала. Я просто стояла, сгорая от легкого давления руки Эзры Линли, и старалась не расплакаться.

— Ты... — Эзра вглядывался в меня. — Ты уверена, что в порядке?

Я сконцентрировалась на том, чтобы выглядеть нормально.

— Я в порядке, — сказала я, хотя существовала шестидесятишестипроцентная вероятность, что от усилия, которое потребовалось для того, чтобы удержаться от рыданий, мое горло взорвется. Возможно, это не точная статистика, но тем не менее. — Просто устала. Я хочу домой.

— Я тебя отвезу, — сказал он.

— Нет. — Это прозвучала резче, чем я хотела. — Нет, все хорошо.

— Пожалуйста.

Поверх плеча Эзры я видела задержавшихся на крыльце Линдси и Фостера. Когда я посмотрела в их сторону, Фостер резко развернулся к дому, подавшись вперед, будто наружная дверь была чем-то очень интересным. Я почти улыбнулась. Но потом увидела Линдси. Она сжала руки перед собой и прикусила губу — идеальный образ дружеского беспокойства.

Эзра проследил за моим взглядом. Заметив это, Линдси расцвела в улыбке — улыбке, полной надежды, как будто их вечер еще может быть спасен после того, как я уйду.

Я отвела глаза.

— Все в порядке. Правда.

Я шагнула в сторону, и на мгновение рука Эзры зависла в воздухе.

Эзра опустил руку, и я осмелилась взглянуть на него. На его лице читалось беспокойство. Между бровей залегла маленькая морщинка, которая так и напрашивалась на поцелуй.

Мне нужно убираться отсюда.

— Что ж. Ладно, — громко сказала я безжизненным тоном, который ужаснул бы Джейн, ведь она создавала героинь, намного лучше владевших собой в напряженных ситуациях. — Хорошая вечеринка.

Это была ужасная вечеринка. Я могла бы назвать как минимум пятнадцать вечеринок, на которых бывала и которые были лучше, чем эта. И это включая вечеринку в шестом классе, когда прямо посреди праздника меня поразило кишечное расстройство и несколько раз вырвало в ванной Эшли Прайс, пока мои родители не приехали и не забрали меня.

На этом гребаном идиотском высказывании я и отчалила.

Кто-то бежал за мной, и я уже приготовилась к очередному столкновению с Эзрой. Но это оказался Фостер.

— Прости меня. Мне жаль, что я не вышел вовремя. Просто Гвин продолжала болтать, и она мертвой хваткой вцепилась в мою руку, а потом вообще не захотела ехать с нами. Она ушла с Тейлором, Джессикой и...

— Все нормально, — сказала я, пока мы шли по тротуару.

— Нет, не нормально. Мне жаль.

Я дернула дверцу машины.

— Ты злишься на меня? — спросил Фостер.

— Нет. — Когда я села в машину, напряжение начало меня отпускать. — Нет, я не злюсь на тебя.

За один вечер я потеряла Кэса и Эзру. Дала отпор Стэнтону Перкинсу, боялась за свою жизнь, испортила вечернее платье. Вдруг я почувствовала себя слишком усталой, чтобы плакать. Поэтому просто прижалась лбом к рулю и зажмурилась.

Фостер прикоснулся головой к моему плечу в странном подобии объятия. И это меня утешило, в какой-то мере.

32

После такого вечера требовался только сон — тяжелый, всепоглощающий сон, который притупил бы остроту произошедшего. Но он оказался не настолько освежающим, как я надеялась, а когда наутро я увидела лицо Фостера, на нем ясно читалось, что его сон был таким же беспокойным.

Большую часть дня мы просидели на диване, играя в видеоигры и смотря дерьмовые сериалы по телеку. В какой-то момент я посмотрела на Фостера и подумала, с кем бы провела такой день раньше, до его приезда. Наверное, с Кэсом. Но даже Кэс не смог бы высидеть так долго. Фостер был согласен оставаться со мной сколько потребуется. Забавно: теперь я высоко ценила черту, которая так раздражала меня в нем поначалу.

Игры и бесконечные сериалы были вполне подходящим отвлечением, но я не могла навечно выкинуть прошлый вечер из головы, и в конце концов мысли о нем начали меня настигать. Сначала мне вспомнился Кэс. При мысли о выражении его лица, когда мы стояли перед спортзалом, во мне поднялась свежая волна негодования. Но при этом я чувствовала смущение и отчасти боль. Невозможно порвать с кем-то, если вы никогда не встречались, но в каком-то смысле это походило именно на расставание. Может быть, не настолько окончательное, как разрыв, но что-то между нами основательно изменилось. Мне не хотелось сильно задумываться на эту тему, не хотелось разбираться, потому что от этого становилось грустно.