До и после - [61]

— Ой, извини, — сказала я. — Мне нужно идти преподавать.

— Всего на секунду?

— Жутко опаздываю! — сказала я, указывая на запястье, где не было часов.

И рванула к кабинету английского языка. Я как раз добралась до двери, когда от группы стоявших рядом девятиклассников отделилась Алекс, ученица с эссе про Гэтсби, и подбежала ко мне. Превосходно. Отвлечет меня от собственной явной трусости.

— Привет. Есть вопросы?

— Не сегодня. Смотри! — Она перевернула титульный лист своего эссе. В верхней части первой страницы большими красными цифрами было выведено 87%.

— Это не «отлично», — невозмутимо произнесла я.

— Ты издеваешься?

— Ага. Это здорово. Поздравляю.

— Дай пять за метафорические платья.

Я хлопнула по ее ладони, и она пошла дальше по коридору догонять своих друзей.

Я смотрела, как она уходит, и, даже зная, что на самом деле не имею отношения к ее оценке, что я не сделала ничего примечательного, все же испытывала странное удовлетворение, как будто сама достигла чего-то. Так чувствуют себя учителя? Поэтому они учат людей? Я никогда не задумывалась о том, каково быть учителем. Если бы раньше мне нужно было кратко сформулировать, то я бы сказала, что это, скорее всего, отстойно. Может, ваши ученики не хотят быть тут, или слушать вас, или делать домашнюю работу. Но несмотря на это, вы можете научить их чему-то. Может, это будет труднее, но зато будет приятнее, когда вы действительно достигнете цели.

Я уже была готова зайти в класс, как меня окликнули. Сквозь толпу пробирался Джордан, а следом за ним Эзра.

— Чемпион, — сказал Джордан, — я тебя искал.

— В чем дело?

— Я, э-э, хотел спросить, есть ли у тебя записи к сегодняшнему немецкому.

— Я учу испанский.

— А-а, — кивнул Джордан. — Ну, тогда все. Увидимся.

И он ушел, оставив нас с Эзрой стоять.

Я взглянула на Эзру. Тот прожигал взглядом удаляющуюся спину Джордана.

— Э, — сказал он через минуту. — Так.

— Мне вроде как нужно преподавать, — произнесла я, хотя кабинет английского был абсолютно пуст.

— Я просто хотел... Ну, о бале выпускников...

— Да, нет, ну и вечер. Дорогие сердцу воспоминания о выпускном классе. Обязательно занесу в альбом.

— Дев, послушай...

Ничего хорошего не начинается со слов «послушай». Нет чтобы сказать: «Послушай, ты только что выиграла двадцать пять тысяч долларов» или «Послушай, ты мне безумно нравишься». Думаю, главный смысл заключается в том, что приходится говорить людям «послушай», потому что ты хочешь сказать им то, чего они не хотят услышать. И я точно не хотела слышать продолжения «послушай» от Эзры, потому что это было бы что-то в духе «надеюсь, мы можем остаться друзьями».

Хотела ли я остаться его другом? Чего я на самом деле хотела, так это зацеловать его. И ударить по руке. А потом снова зацеловать. Не самая идеальная дружба, верно? Такая односторонняя любовь. Я этого не хотела. Но и потерять его я тоже не хотела. Может, я смогу сосредоточиться на ударах в руку, и со временем желание зацеловать его пройдет? Может быть. Но не сегодня.

Я прочистила горло:

— Тебе лучше поторопиться, а то опоздаешь на тренировку. Ты же должен подавать пример, верно? Боевой дух команды... и... все такое.

Я попыталась улыбнуться и ретировалась в кабинет английского.

* * *

На следующий день я стояла в очереди на обед, внимательно оглядывая столовую в поисках Кэса. Мы умудрялись избегать друг друга всю неделю, не знаю, намеренно или нет. И осматриваясь, я даже не могла сказать, надеялась ли увидеть его или наоборот.

Когда поиски окончились ничем, я вздохнула. Девушка впереди меня оглянулась и посмотрела на меня с недоумением.

— Снова Нью-Йорк дели, — сказала я, в качестве объяснения указывая на меню. — В этом месяце они серьезно налегли на пастрому.

— Истинно так, — ответила она и отвернулась, но через мгновение опять развернулась. — Знаешь, у нас общий урок физкультуры.

За весь мраморный хлеб в мире я бы не сказала, что эта девочка занималась на физкультуре вместе со мной. Я попыталась представить ее в спортивной форме, может быть, с завязанной под грудью футболкой, но ничего не вышло.

— Ага, — сказала я и попыталась притвориться, что знаю ее. — Привет. Извини. Как дела?

— Хорошо.

В попытках реабилитироваться за то, что не узнала ее, я показала на еще одну стоявшую впереди расфуфыренную девицу, будущую лучшую выпускницу, которая тоже ходила снами на физкультуру, — Аманду Джефферс. Она и еще одна девочка в очереди делали селфи. Я так и видела: хэштег обеденное время, хэштег очаровашки.

— Сегодня тут как будто встреча класса физкультуры, а? — сказала я.

Девушка проследила за моим взглядом.

— Похоже на то.

— Забавно, — сказала я, наблюдая, как Аманда возится с телефоном, вне сомнений выбирая лучший фильтр для того, чтобы запечатлеть яркие краски столовой. — Она ведь очень умная.

— Я знаю. У нас с ней общая биология. У нее всегда самые высокие оценки.

Я покачала головой:

— Безумно, да?

— Почему?

— Я не знаю. Потому что... Ну, ты посмотри на нее.

— Любовь к прическам и макияжу не делает тебя тупой, — сказала она так, будто это была самая очевидная в мире вещь.

И я уже начала говорить «Я знаю», но проглотила ответ, потому что... знала ли я?