ДНК – не приговор - [90]

. Есть вероятность, что когда-нибудь один эмбрион можно будет провести через десятки, если не сотни, циклов точечных изменений по всему геному, что во много раз повысит возможности генной инженерии. Хотя продолжаются дебаты по поводу этичности редактирования эмбрионов человека[543] и все еще идут работы над повышением точности технологии, многие верят, что рано или поздно генетически модифицированный ребенок появится на свет. Один из первооткрывателей структуры ДНК Джеймс Уотсон так говорит об этом: «Когда появится способ улучшить наших детей, никто не сможет это остановить. Будет глупо не использовать новые возможности, ведь остальные не преминут это сделать. Родители, которые усовершенствуют своих детей, а затем их потомки будут править миром»[544]. Подобным образом некоторые заявляют, немного преувеличивая и чересчур взбудораженно, что это может привести к новому, генетическому виду гонки вооружений между странами. Предметом волнений служит то, что правительства будут опасаться полного краха, якобы возможного, если другие страны превзойдут их в повышении генетического потенциала своих граждан[545]. Но такое будущее кажется маловероятным, если учитывать стойкое психологическое сопротивление людей этой идее. По результатам опросов, только 20 % взрослых американцев поддерживают использование генной инженерии для выбора желательных качеств. Это число не меняется последние десять лет – большинство испытывает глубокое отвращение к подобным действиям[546].

Какие психологические последствия повлечет появление «дизайнерских детей»? Генная инженерия может представлять собой обходной путь для евгеники[547]. Но в этом случае она несет с собой иной набор проблем по сравнению со старым. Одним из самых тревожных аспектов евгеники ХХ в. было сопутствовавшее ей принуждение, так как в вопросе о том, кому позволено размножаться, слово государства считалось решающим. Напротив, у евгеники XХI в. совершенно другая проблема – огромное количество вариантов. Если можно выбирать практически любые качества своего ребенка, то как понять, что пора остановиться? Следует ли добавить менее тревожный характер? Станет ли жизнь вашей дочери лучше, если у нее будут голубые глаза? Что, если вашего ребенка не возьмут в баскетбольную команду, если не добавить ему немного быстрых мышечных волокон? Я подозреваю, что будущие родители, принимающие такие решения, могут пройти через нечто подобное тому, с чем столкнулись мы с женой при перестройке дома. Первоначально мы планировали просто сменить напольное покрытие на одном этаже. Но подрядчик каким-то образом убедил нас разобрать первый этаж до основания, снести стены, сделать новые дверные проемы и поменять все, что только можно. В конечном счете мы получили уютное жилое пространство, где можно было сидеть и с грустью размышлять о том, сумеем ли мы когда-нибудь закрыть грандиозный кредит, который взяли на осуществление этого плана. Но когда мы только начинали ремонт, дополнительная стоимость каждого нового улучшения казалась все ниже и ниже по сравнению с общим бюджетом, и становилось все легче на них соглашаться. Как тут не потратить несколько лишних сотен долларов на проточный водонагреватель? Если человек иногда теряет контроль даже при виде всех возможных опций для усовершенствования дома, то как сохранить самообладание, видя возможности для улучшения жизни своего ребенка?

Есть персональные качества, которые сделают своего обладателя особенно уязвимым перед дилеммами, вызванными созданием «дизайнерских малышей». Психологи определяют некоторых людей как «максимальщиков», потому что те постоянно ищут лучший вариант. Для «максимальщиков» характеристики «хорошо» всегда недостаточно. Они продолжают изыскания, пока не обнаружат лучшее из возможного. «Максимальщики» во всем стремятся достичь наивысших стандартов. Они долго щелкают пультом в надежде найти лучшее телешоу. Меняют партнеров в попытках встретить свой идеал. Их практически парализует слишком длинное меню в ресторане. Противоположность «максимальщикам» – «достаточники». Они заинтересованы лишь в том, чтобы отыскать нечто, соответствующее их уровню приемлемости. «Достаточники» обычно прекращают свои изыскания довольно быстро, как только найдут то, что покажется вполне хорошим. Они не тратят время на мысли о возможных лучших вариантах[548].

Выгода «максимальщиков» – в более качественных последствиях их решений. У вас, возможно, есть друг-«максимальщик». Он каким-то образом нашел изумительную квартиру, очень выгодно приобрел отличный подержанный автомобиль или может показать, где продают лучшую в городе шаурму. Но у прекрасных результатов, к которым приходят «максимальщики», есть своя психологическая цена. Ведь проблема погони за совершенством в том, что его невозможно достичь. Ирония заключается в том, что хоть «максимальщики» и принимают решения, приводящие к объективно лучшим последствиям, чем у «достаточников», они гораздо менее довольны своим выбором. Такие люди также обычно меньше удовлетворены своей жизнью и чаще впадают в депрессию. В частности, «максимальщики» больше склонны сожалеть о своих решениях. У них остается навязчивое ощущение, что, несмотря на все их старания, лучший вариант все же упущен