Дни, когда я плакала - [46]

Дойдя до дома Оливии, мы направляемся к крыльцу, но Оден останавливается.

– Эй, можно я в машине подожду?

– Ливви там нет, чувак, – говорит Картер.

– И всё же, – он опускает голову, – я просто хочу прилечь.

Я достаю из кармана ключи и открываю «Мерседес», по-прежнему стоящий на парковке.

– Смотри, чтобы тебя не стошнило на заднем сиденье.

Оден направляется к моей машине, а я поднимаюсь на крыльцо вслед за Картером.

– Он избегает Оливии? – спрашиваю я.

– А ты бы не избегала? – он стучит в дверь, голова Имани всё еще лежит у него на плече.

Мама Оливии открывает дверь.

– Привет, Картер, – она улыбается. – Имани! – Потом она смотрит на меня: – И… детка, я забыла, как тебя зовут.

– Куинн.

– Куинн, – повторяет она сонным голосом.

– Доброе утро, мамушка. Можно я ненадолго оставлю тут Имани? Нам надо сделать школьный проект.

Женщина смотрит на меня, потом на Картера, слегка наклонив голову набок.

– Школьный проект, значит?

– Да, мэм.

– Парень, вот только врать мне не надо. Пошли, Имани.

– Клянусь, я не вру. У нас проект по истории.

– Да без разницы, – говорит она, – я не вчера родилась.

Я кошусь на Картера. Он качает головой, закатывая глаза. Снимает Имани со спины и ставит на ноги. Она недовольно надувает губы, глядя на него.

– Я скоро вернусь, – говорит он, гладя ее по голове.

Она кривит рот и, топая, входит в квартиру, подошвы ее кроссовок светятся.

– Спасибо, мамушка.

Мама Оливии кивает и машет, чтобы мы уходили.

– Она мне нравится, – говорю я, спускаясь вслед за Картером по лестнице.

– Мамушка Сэнди? Да, она классная.

– Нет, я имела в виду Имани.

Он поворачивается ко мне с широкой улыбкой.

– О да. Мне тоже.

Подойдя к машине, мы обнаруживаем Одена свернувшимся калачиком на заднем сиденье с закрытыми глазами. Картер запускает двигатель с улыбкой до ушей, поглаживая ладонями руль.

– Будь суперосторожен, ладно?

– Я видел, как ты водишь эту малышку. Я буду вести намного лучше. Обещаю.

Я закатываю глаза и закрываю их, откидывая голову назад.

Пока мы едем, я с закрытыми глазами и гудящей головой снова вспоминаю прошлый вечер и то, как смотрел на меня Картер. Он не мог оторвать от меня взгляда, как говорила Оливия. У меня перед глазами встает сцена, когда он прижал меня к кирпичной стене и мимо проходила толпа. Как он забыл, что хотел сказать. Как мы оба забыли.

– Ты вообще помнишь, что было прошлым вечером? – спрашивает Картер, словно прочитав мои мысли.

– Я не помню ничего, после того как меня стошнило.

– Ты была вусмерть пьяная. Я потратил двадцать минут на то, чтобы поднять тебя по лестнице в свою квартиру.

У меня округляются глаза.

– Подожди. И что же я делала?

Он бросает на меня быстрый взгляд, улыбаясь.

– Ты просто с катушек слетела. Всё умоляла меня переспать с тобой.

У меня отвисает челюсть.

– Не-е-ет! – Боже, какой ужас.

Он смеется, запрокидывая голову назад.

– Да шучу я, Джексон.

– Больше так не делай! – Я хмурюсь, грозя ему пальцем. – Это не смешно. – Если честно, я вполне могла так сделать.

– Но прошлым вечером ты и вправду слетела с катушек. Вешалась на меня, повторяя: «Ты считаешь меня сексуальной, Картер?» Пыталась поцеловать меня и…

– Ладно, давай не будем об этом.

Он умолкает, но я прямо слышу, как его губы расползаются в ухмылке.

– Я и понятия не имел, что ты так меня хочешь.

– Уф, – фыркаю я на него, – я была пьяна.

Он наклоняет голову с дико раздражающей легкой улыбкой.

– Всё, что имеет значение, так это то, что я выиграла время у шантажиста. – Я достаю телефон и проверяю, нет ли сообщений. Нет, ничего.

– Нет, значение имеет только то, повеселилась ли ты, – он смотрит на меня, приподняв брови.

Я киваю, снова глядя на дорогу.

– Да, я повеселилась. – Я закрываю глаза и откидываю голову назад. – Но знаешь, что самое плохое в этом похмелье?

– Что?

Я поворачиваюсь к нему.

– Я до ужаса хочу жареной курицы.

– Да! Может, остановимся в «Попайз»? – спрашивает Оден, садясь. Я с удивлением оглядываюсь. Могу поклясться, он спал.

Картер смеется.

– Я уверен, что рядом с домом Куинн нет ни одного «Попайз».

– Нет. Как насчет «Джейсонс Дели»? Я бы съела какого-нибудь супа.

Оден стонет и снова ложится.

– Ага, точно.

Худшее в том, чтобы быть человеком

1. Смотреть, как кто-то из нас умирает.

2. Диарея.

3. Запор.

4. Рвота.

5. Склад ума, настроенный мыслить предвзято.

6. Мы рождаемся без выключателя эмоций.

7. Мы зависим от нашего ДНК и наследственности.

8. Похмелье.

9. Мы не можем выбирать, в кого влюбиться.

Когда мы подъезжаем к моему дому, на подъездной дорожке стоит машина моего отца. Я снова заверяю Картера, что защищу его, но он не смеется. Он явно нервничает.

Мы выходим из машины и идем к двери – я, потом Оден, за ним Картер. Я снимаю кроссовки. Мальчики тоже. Потом мы тихо проходим через прихожую в носках. Я заглядываю в гостиную и сворачиваю на кухню.

– Всё чисто, – говорю я.

Я веду их наверх в кабинет и усаживаю на диван.

– Воды? – спрашиваю я.

– Да, пожалуйста, – говорит Оден. Картер кивает.

Спустившись вниз, я натыкаюсь на кухне на папу, заправляющего рубашку поло в брюки цвета хаки. Мой и без того расстроенный желудок сжимается.

Он слышит меня и поворачивается.

– О, хорошо, что ты здесь. Сегодня мы с тобой вместе поедем навестить Хэтти.