Дни, когда я плакала - [35]

Я опускаю взгляд, пряча свой стыд.

– Бери! – говорит она, показывая на пиво.

– О, я… да ничего, – запинаясь, произношу я, – я особо-то не пью.

– И в центр ты тоже особо-то не ездишь, – улыбается она. – Ты вообще когда-нибудь пила?

– Ну, пару глотков пару раз, – обычно против своей воли.

Дестани и Джиа любили выпить, а мне это никогда не доставляло удовольствия, но когда я возражала, они сразу начинали сомневаться в моей благонадежности. Джиа непременно спрашивала: «Ты собираешься нас сдать, скажи честно?»

Я заверяла их, что не собираюсь на них доносить, но тогда Дестани говорила: «Да просто сделай пару глотков, чтобы мы точно знали, что ты никому не расскажешь». А потом они давили на меня, чтобы я пила еще. Я начала избегать посиделок у них дома в отсутствие их родителей.

– Вот, – говорит Оливия, протягивая мне открытую бутылку, – самое мягкое светлое пиво.

Несколько мгновений я просто смотрю на горлышко бутылки.

– Можешь не пить, если не хочешь, – говорит она, поднимая руки вверх, – тогда мне больше достанется, так ведь? – Она смеется, берет еще одну и открывает ее для себя.

Я отпиваю горький глоток, испытывая любопытство из-за такой «рекламы» и благодарность за то, что она на меня не давит. Потом еще один глоток, уже не такой горький.

– Хорошее, правда? – спрашивает она.

– Ага, – оно не отвратительное.

Она открывает ноутбук и выключает плейлист, озаглавленный «Приготовься, стерва», в котором полно популярных песен в стиле хип-хоп и просто до хрена Вонтэ. Я стараюсь не морщиться. Сегодняшний вечер будет… испытанием.

– А теперь скажи-ка мне, – она поворачивается и смотрит на меня, постукивая пальцами по губам. Занервничав, я отпиваю еще глоток пива. – Ты когда-нибудь выпрямляла волосы?

– Эмм, – я непроизвольно делаю шаг назад. – Нет. И, честно говоря, особо не хочу.

– Ладно, поняла, – она смеется. – Мама постоянно уговаривает меня не ходить всё время с косичками, но она и понятия не имеет, что такое расчесывать негритянские волосы. Так просто легче.

– Ты сама их заплетаешь?

Она улыбается, проводя ладонью по своим микрокосичкам.

– Мама Картера.

Потом она подходит ко мне, протягивает руку и пропускает мои волосы через свои тонкие пальчики. Я дергаюсь в сторону, тут же напрягаясь в ожидании ее реакции.

– У тебя такие густые волосы. Мне так нравится, – она бросает взгляд на мое лицо, потом снова смотрит на волосы. – Ладно, жди тут.

Я смотрю, как она уходит, и мое сердце снова медленно начинает биться.

Я больше не позволяю никому трогать мои волосы. С меня хватит. Я всегда предпочитала их натуральный вид. Мама показала мне, как их мыть, наносить кондиционер, облегчать расчесывание и увлажнять каждую неделю. Она никогда не предлагала мне выпрямить волосы – с помощью химии или чего-то еще. И я никогда не испытывала такого желания. Мне нравятся мои пушистые волосы.

А вот Дестани и Джиа всегда только и хотели, что выпрямить их. Когда мы собирались куда-нибудь сходить, они умоляли меня выпрямить волосы. И однажды я сломалась. Джиа выпрямляла волосы Дестани, и я спросила:

– А мне можешь тоже выпрямить?

Это была самая большая глупость, которую я когда-либо произносила.

Они обе замолчали, глядя на мои волосы. А потом Джиа сказала:

– Слушай, этот выпрямитель совсем новый! – Я не поняла, что она имела в виду, и она пояснила: – Я не хочу его пачкать.

У меня ком встал в горле. Я была в замешательстве, меня даже начало подташнивать. Дестани подошла ко мне, провела пальцами по моим волосам.

– Они такие жирные, Куинн. Может, тебе стоит сначала их помыть?

Оливия возвращается с целой охапкой средств для волос – некоторые из них мне знакомы – и косметичкой, складывая всё на стол. Потом она жестом указывает мне на стул. Я делаю глоток пива, волнуясь. Она повторяет за мной.

Оливия проводит пальцами по моим волосам. Она не боится испачкать руки маслом. Я расслабляюсь, когда она берет в руки тот же спрей для облегчения расчесывания, каким я пользуюсь дома.

– Так, у тебя пробор идет посередине, – говорит она. – Мы перенесем его налево.

Она будто выступает на кулинарном шоу, описывая каждое свое движение. Берет расческу и делает пробор на левой части моей головы.

– Хорошо. А теперь мы возьмем вот это средство и пригладим назад, – она делает глоток, потом открывает банку с гелем и шлепает немного средства мне на голову сбоку, пританцовывая под тихую музыку, льющуюся из динамиков. – Зачешем назад, – добавляет она для всех своих зрителей.

Она почти допила первую бутылку. Я хватаю свою и пытаюсь догнать. Без сомнения, мне нужно выйти на ее уровень.

Прежде чем пригладить левую сторону моих волос, она вычесывает короткие волоски.

– Сейчас мы их уложим, милочка. Ты будешь чертовски прекрасна.

Я смеюсь, делая еще глоток пива. Оно похоже на яблочный сок, только без яблока. На вкус такое же, как и на вид, – бронзовое. И из-за него я чувствую себя так, будто увязла в сыром цементе. Я заканчиваю первую бутылку, а Оливия пьет вторую.

Пока она укладывает мои короткие волоски, я смотрю на стену перед собой. Моему мозгу требуется несколько секунд, чтобы подстроиться. Вся стена обита гобеленом. Пятна краски покрывают ткань. Я всматриваюсь, капля за каплей, пока мне не удается воспринять весь образ. Это фотография женщины, курящей сигарету в кусте сухой травы.