Дни и ночи Невервинтера - [97]
Эйлин решилась спросить отца, где он раздобыл этих чудесных стрелков и как уговорил их помочь. Но, поколебавшись, Дэйгун покачал головой:
— Лучше тебе об этом не знать, дочка.
Эйлин с тревогой посмотрела на него.
— Но, надеюсь, это не стоило тебе каких-то серьезных обязательств?
— Нет, за это можешь не волноваться. Скорее, наоборот, я собираю старые долги.
Взглянув на эльфов, пьющих воду в ожидании еды, поглядывающих на самозабвенно танцующую Джой и тихо переговаривающихся на неизвестном наречии, она сочла объяснение Дэйгуна вполне удовлетворительным.
Места в казарме для них не оказалось, да и не пристало им там жить, как искренне считала Эйлин. К счастью, Ниваль, к ее большому удивлению, бескорыстно предложил им две отремонтированные комнаты в Башне Девятки. В дальнейшем его заботой было отгонять от их апартаментов пораженную в самое сердце Элани, которая, прожив всю жизнь среди тщедушных друидов с зелеными физиономиями, испытывала непреодолимую тягу ко всему большому и прекрасному.
Эйлин так устала и вымоталась за этот день, что, несмотря на голод, почувствовала себя не в силах съесть что-либо, кроме легкой закуски, и ее желудок был с ней солидарен. Поэтому, поговорив с Каной и убедившись, что установка оборонных машин на стенах почти закончена, она переоделась, но не пошла в столовую, а решила посидеть в таверне. Там было шумно и, несмотря на неизбежность нападения, довольно весело. Взяв кубок с вином и тарелку с сыром и ростбифом, Эйлин подсела к камину. Она улыбалась, слушая, как Гробнар, сидящий во главе нескольких сдвинутых столов, увлеченно рассказывал рассевшимся вокруг дворфам и друзьям свежую историю. О том, как они героически сражались, как яростны и неустрашимы были «охотники» во главе с Касавиром, как стремительно и толково действовала леди-капитан, как прекрасны и неуязвимы были эльфийские лучники и, наконец, как он, Гробнар, руководивший операцией, великолепно справился с задачей. «Господи, у него еще есть силы не только говорить, но и сочинять на ходу, — думала она. — Право слово, пора мне забыть о разговорном жанре и выбрать какую-нибудь более скучную профессию. Впрочем, я же теперь рыцарь. Мне вообще не положено заниматься ничем, кроме всяких рыцарских дел».
Наевшись, Эйлин вытянула ноги и закрыла глаза. Гул таверны и воспоминания сегодняшнего дня слились в один нескончаемый поток звуков и образов, которые постепенно удалялись, словно она уплывала куда-то, лежа на спине, качаясь на волнах и оставляя позади все, что не давало ей покоя. Очнулась она от того, что кто-то прикоснулся к ее плечу.
— Скучаешь? — тихо спросил Касавир, наклонившись к ее уху.
Голос был хрипловатым, как у простуженного. Ей стало щекотно от его дыхания, и она невольно прижала ухо к плечу.
— Что-то не так? — выпрямившись, слегка обиженно спросил Касавир.
Эйлин повернул голову, посмотрела на него снизу вверх и улыбнулась.
— Да нет, просто неожиданно.
Она беззастенчиво зевнула и произнесла сквозь зевок:
— Тяжелый был денек.
И, показав на стул рядом, добавила:
— Садись, посидим рядышком. А когда я свалюсь со стула, отнесешь меня в спальню, а?
Касавир оглядел таверну.
— Шумно тут. Вообще-то, я хотел предложить тебе выйти на воздух.
Эйлин пожала плечами.
— Да, пожалуй, это не повредит.
Глава 2. Последний разговор перед битвой
Вечер был необычно теплый для ноября. На небе не было ни облачка, и полная луна безо всяких препятствий дарила им свой серебристый свет. «Хорошо, — подумала Эйлин, — если нежить умудрится преодолеть реку до утра, стражники на стенах увидят ее издалека». Она с усмешкой посмотрела на Касавира.
— Да, не сказала бы я, что тут намного тише.
Действительно, сама крепость и ее внутренняя территория были до такой степени перенаселены людьми, животными и прочими существами, что гул голосов различного происхождения не смолкал ни днем, ни ночью. Где-то заблеяла овца, залаяла собака, и ее лай лениво подхватили еще две. Эйлин вздохнула. Слишком она добра для капитана, не смогла отказать крестьянам в просьбе забрать в крепость свое домашнее зверье. Прокукарекал петух. «Вот кому надо было свернуть шею в первую очередь», — с запоздалым сожалением подумала она. Эйлин увидела в траве под телегой с сеном два сверкающих глаза. Через секунду послышался шорох и чей-то отчаянный писк. Кошка, не дожидаясь милости от хозяев, решила сварганить себе ужин. «Надеюсь, это был не один из питомцев Элани».
Вдруг где-то рядом раздался громкий лай и из-за бараков, гремя оторванной цепью, выбежала огромная черная лохматая собака неизвестной породы. В качестве первой жертвы она выбрала Касавира, и, приняв стойку и подняв уши, угрожающе зарычала, давая понять, что не шутит. Эйлин схватила Касавира за руку, в очередной раз проклиная свою доброту. Однако тот ничуть не смутился. Глядя псу в глаза, он причмокнул и протянул руку ладонью вверх. Пес перестал рычать и озадаченно попятился, а затем, вытянув шею, стал обнюхивать руку. Кончилось это знакомство тем, что он лизнул ладонь, тявкнул и позволил Касавиру погладить себя. Присев перед псом на корточки, Касавир стал гладить его по холке и чесать за ушами. Пес довольно завилял хвостом и сел.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.