Дни арабов. Пора казней египетских - [32]
4.6. «Братья-мусульмане» в поисках себя, или В религии нет принуждения
В главе III я вкратце рассказал о том, какой непростой этап переживают ныне БМ в Египте. Движение дезорганизовано и раздираемо внутренними склоками. Посмотрим же на их собратьев из Туниса.
X Всеобщая конференция движения «Возрождение» в конце мая 2016 приняла ряд реформаторских решений о будущем проекта. Тунисская пресса просчитала этот съезд качественным поворотом в идеологии и политической практике «Возрождения», поскольку именно их – идеологию и практику – на нём решено было окончательно разделить: партии осталась только политика. Председатель законодательного совета «Возрождения» Фатхи аль-Айяди сказал, что движение хочет продвигать свой исламский проект будучи «политической гражданской демократической партией, берущей корни из своей исламской идентичности». Иначе говоря, верхушка «Возрождения» вспомнила известный коранический аят «В религии нет принуждения».
Проведя партийные выборы, съезд подтвердил полномочия Рашеда аль-Ганнуши в качестве председателя партии. Да и в целом весь этот съезд стал торжеством аль-Ганнуши над прежней внутрипартийной оппозицией. Незадолго до него в Тунисе проводились опросы, которые показали, что три четверти граждан – за разделение религии и политики. И шейх аль-Ганнуши показал, что он услышал их мнение и уважает республику как государственный строй своей страны – что он согласен играть по правилам республики. Выбор официально сделан в пользу политической борьбы. Отсюда далеко до завоевания «единства арабского Магриба», о котором шла речь в уставном документе «Возрождения» в далёкие 1970-е, но для Туниса это явно хорошая новость.
Все тунисские партии уже пять лет как заведённые говорят о широком национальном диалоге как средстве разрешить проблемы страны. Однако диалог заведомо теряет всякий смысл при нежелании партий «Возрождение» и «Конгресс за республику» в нём участвовать. Это проявилось, в частности, в ходе работы, а точнее, саботажа членов «Возрождения» в конституционной комиссии, когда они отвергали всякие поправки не в свою пользу на том основании, что они инициированы извне этой самой комиссии. Сложно было придумать более бредовую причину при обсуждении проекта конституции, которое априори должно иметь широкий общественный характер, но это работало («На стук эсэсовцев в дверь Штирлиц ответил: «Никого нет дома!».. Вот уже пятый месяц талантливый разведчик водил гитлеровцев за нос»).
Партия «Возрождение», если она хочет обрести устойчивое политическое лидерство в Тунисе, должна будет отказаться от узкогруппового характера движения. Этого не смогли (да и не захотели) сделать «Братья-мусульмане» в Египте, ввиду чего их период пребывания во власти закончился, едва начавшись. Само собой, способность и желание кадрового костяка движения «Возрождение» эволюционировать в этом смысле также под вопросом. Этот переход совершенно точно выдержит не каждый. В своей первой книге я писал о том, что партии и движения т. н. политического ислама в арабском мире ещё не преодолели внутренние споры по поводу того, нужно ли им в принципе выходить на политическую сцену, или следует продолжать действовать неофициально, в качестве пропагандистской сети. Иначе говоря: стоит ли бороться за умы, или продолжать бороться за сердца? Даже в движении «Возрождение», уже побывавшем во власти, и даже после «эпохального» X съезда этот вопрос полностью ещё не решён. А ведь речь идёт уже о следующем переходе: с простого политического движения, идущего как бы надстройкой к движению религиозной пропаганды и служащего его политическим представительством, к более широкому движению общенационального характера, которое совершенно точно вынуждено будет пожертвовать своей изначальной идеологической базой, чтобы завоевать симпатии большинства народа. Потянет ли «Возрождение» такой переход в ближайшие годы? Большой вопрос. Ведь для его ускорения придётся не только много работать над собой, избавляясь от тех, кто не впишется в новую партийную жизнь, но и инкорпорировать извне политиков с абсолютно иным бэкграундом, чем подпольные проповеди.
Но если такой переход свершится, то Тунис вновь – как в начале «Арабской весны» – станет на время политическим флагманом арабского мира, войдя в моду как страна, которая сумела разрешить извечный ближневосточный конфликт между «бородатыми» и «голощёкими».
4.7. Noli nocere!
Отрадно, что в тунисской политической жизни доминирует принцип ‘Noli nocere’ – т. е. «Не навреди!»; и что его придерживаются даже исламисты, которые посмотрели на судьбу египетских собратьев и решили: «Мы пойдём другим путём». В Тунисе есть, конечно, общие процессы с Египтом, но и отличия существенны. Скажем, в главах о Египте в этой книге мне не было необходимости освещать состав египетского парламента, потому что при нынешнем типе и стиле руководства страны он не имеет никакого значения, а основная оппозиционная сила загнана в подполье (впрочем, поделом). В Тунисе же нет одного общепризнанного лидера, и состав парламента в целом верно передаёт расстановку сил в стране и политические воззрения её жителей.
