Дневники и письма - [16]

10 ноября 1928 г. Алма-Ата

[Л. ТРОЦКИЙ] ИСТОРИЯ ВЫСЫЛКИ Л. Д. ТРОЦКОГО В ДОКУМЕНТАХ

Уже начиная с конца октября переписка Троцкого, его жены и сына, находившихся в Алма-Ате, была почти полностью приостановлена. Не доходили даже телеграммы о здоровье.

16 декабря уполномоченный ГПУ явился из Москвы к Троцкому и предъявил ему ультиматум: прекратить руководство работой оппозиции. Троцкий ответил на это следующим письмом ЦК и Президиуму Исполкома Коминтерна.

ЦК ВКП(б) ИСПОЛКОМУ КОМИНТЕРНА

Сегодня, 16 декабря [1928], уполномоченный коллегии ОГПУ Волынский предъявил мне от имени этой коллегии в устной форме нижеследующий ультиматум:

"... Работа ваших единомышленников в стране,- так почти дословно заявил он, - носит за последнее время контрреволюционный характер; условия, в которые вы поставлены в Алма-Ате, дают вам полную возможность этой работой руководить; ввиду этого коллегия решила потребовать от вас категорического обязательства прекратить вашу деятельность - иначе коллегия окажется вынужденной изменить условия вашего существования в смысле полной изоляции вас от политической жизни, в связи с чем встает также вопрос о перемене места вашего жительства".

Я заявил уполномоченному ГПУ, что могу дать только письменный ответ в ответ, в случае получения от него письменного же формулирования ультиматума ГПУ. Отказ мой от устного ответа вызывался уверенностью, опирающейся на все прошлое, что слова мои будут снова злостно искажены для введения в заблуждение трудящихся СССР и всего мира. Независимо, однако, от того, как поступит в дальнейшем коллегия ГПУ, не играющая в этом деле самостоятельной роли, а лишь технически выполняющая старое и давно мне известное решение фракции Сталина, считаю необходимым довести до сведения ЦК ВКП и Исполкома Коминтерна нижеследующее. Предъявленное мне требование отказаться от политической деятельности означает требование отречения от борьбы за интересы международного пролетариата, которую я веду без перерыва тридцать два года, т. е. в течение всей своей сознательной жизни Попытка представать эту деятельность как "контрреволюционную", исходит от тех, которых я обвиняю перед лицом международного пролетариата в попрании основ учения Маркса и Лени-па, в нарушении исторических интересов мировой революции, в разрыве с традициями и заветами Октября, в бессознательной, но тем более угрожающей подготовке термидора.

Отказаться от политической деятельности значило бы прекратить борьбу против нынешнего руководства ВКП, которое на объективные трудности социалистического строительства громоздит все больше и больше политических затруднений, порождаемых оппортунистической неспособностью вести пролетарскую политику большого исторического масштаба; это значило бы отречься от борьбы против удушающего партийного режима, который отражает возрастающее давление враждебных классов на пролетарский авангард; это значило бы пассивно мириться с хозяйственной политикой оппортунизма, которая, подрывая и расшатывая устои диктатуры пролетариата, задерживая его материальный и культурный рост, наносит в то же время жестокие удары союзу рабочих и трудовых крестьян, этой основе советской власти.

Отказаться от политической деятельности значило бы покрывать своим молчанием злосчастную политику международного руководства, которая привела в Германии в 1923 году к сдаче великих революционных позиций без боя; пыталась перекрыть оппортунистические ошибки авантюрами в Эстонии и Болгарии; на Пятом конгрессе [Коминтерна] оценила навыворот всю мировую обстановку и дала партиям директивы, которые только ослабляли и дробили их; политику, которая через Англо-русский комитет поддерживала под руки Генеральный совет [британских профсоюзов], оплот империалистической реакции, в самые трудные для изменников-реформистов месяцы; которая в Польше, на крутом внутреннем повороте, превратила авангард пролетариата в арьергард Пилсудского[58]; которая в Китае довела до конца историческую линию меньшевизма и тем помогла буржуазии разгромить, обескровить и обезглавить революционный пролетариат; которая везде и всюду ослабляет Коминтерн, расточая его идейный капитал.

Прекратить политическую деятельность значило бы пассивно мириться с притуплением и прямой фальсификацией основного (нашего орудия, марксистского метода, и тех стратегических уроков, которые мы при помощи этого метода завоевали в борьбе под руководством Ленина; это значило бы пассивно терпеть и покрывать теорию о врастании кулака в социализм; миф о революционной миссии колониальной буржуазии; лозунг "двухсоставной рабоче-крестьянской партии" для Востока, порывающей с основами классовой теории; наконец, как увенчание этих и других реакционных вымыслов, теорию социализма в отдельной стране, главный и наиболее преступный подкоп под революционный интернационализм.

Ленинское крыло партии терпит удары, начиная с 1923 года, т. е. с беспримерного крушения немецкой революции. Возрастающая сила этих ударов идет в ногу с дальнейшим поражением международного и советского пролетариата в результате оппортунистического руководства.