Дневники и письма - [18]

В заявлении, поданном нами Шестому конгрессу [Коминтерна] , мы, отбросив клевету против нас, которая пятнает лишь ее авторов, снова подтвердили нашу несокрушимую готовность бороться в рамках партии за идеи Маркса и Ленина всеми теми средствами партийной демократии, без которых партия задыхается, окостеневает и крошится. Мы снова возвестили нашу незыблемую готовность словом и делом помочь пролетарскому ядру партии выровнять курс политики, оздоровить партию и советскую власть дружными и согласованными усилиями без потрясений и катастроф. На этом пути мы стоим и сейчас. На обвинение нас во фракционной работе мы ответили, что ликвидировать ее может только снятие вероломно наложенной на нас 58-й статьи и восстановление нас в партии не как кающихся мнимых грешников, а как революционных борцов, не изменяющих своему знамени. И, как бы предвидя предъявленный сегодня ультиматум, мы писали дословно в "Заявлении":

"Требовать от революционеров этого отказа (от политической деятельности, т. е. от служения партии и международной революции), могло бы только вконец развращенное чиновничество. Давать такого рода обязательства могли бы только презренные ренегаты".

Я не могу ничего изменить в этих словах. Снова довожу их до сведения ЦК ВКП и Исполкома Коминтерна, несущих полную ответственность за работу ГПУ.

Никогда мы не были так уверены в конечном торжестве защищаемых нами идей Маркса и Ленина, как сейчас.

Каждому свое. Вы хотите и дальше проводить внушения враждебных пролетариату классовых сил. Мы знаем наш долг. И мы выполним его до конца[62].

* * *

Месяц после отправки документа все оставалось внешним образом без изменений, если не считать еще более свирепой почтовой блокады и усиления слежки.

20 января тот же уполномоченный ГПУ явился в сопровождении многочисленных вооруженных агентов ГПУ на квартиру Троцкого и предъявил ему нижеследующее постановление ГПУ:

Выписка из протокола Особого совещания при Коллегии ОГПУ

от 18 января 1929 г.

Слушали:

Дело гражданина Троцкого Льва Давыдовича по ст. 58-10 Уголовного кодекса по обвинению в контрреволюционной деятельности, выразившейся в организации нелегальной антисоветской партии, деятельность которой за последнее время направлена к провоцированию антисоветских выступлений и к подготовке вооруженной борьбы против Советской власти.

Постановили:

Гражданина Троцкого Льва Давидовича - выслать из пределов СССР.

20 января 1929 г.

Алма-Ата Верно: нач. Алма-Атинского окротдела ОГПУ

Троцкий выдал уполномоченному ГПУ расписку. "Преступное по существу и беззаконное по форме постановление ОС при коллегии ГПУ от 18 января 1929 г. мне было объявлено 20 января 1929 г. Л. Троцкий".

22 января Троцкий с женой и сыном были на автомобиле, затем на санях и снова на автомобиле отправлены под конвоем на станцию Фрунзе - 250 километров, - оттуда по железной дороге в направлении на Москву. Еще в Алма-Ате Троцкий заявил уполномоченному ГПУ, что за границу его вообще не могут выслать против его желания, и в то же время категорически требовал указания предполагаемого места высылки. Только в районе Самары ему сообщили, что дело идет о Константинополе. Троцкий заявил, что, протестуя против высылки за границу вообще, он будет всеми доступными ему средствами сопротивляться высылке в Турцию. Это было по прямому проводу сообщено в Москву. Там, по-видимому, все было предвидено, кроме отказа Троцкого добровольно выехать за границу. Москва начала новые переговоры с заграницей. Тем временем особый поезд с Троцким и его семьей (из Москвы были в условиях глубокой тайны доставлены еще два члена семьи - прощаться) был переведен на глухую железнодорожную ветку в лесу и стоял так под метелями неподвижно 12 суток. Паровоз с вагоном отправлялся ежедневно за продуктами и обедом на ближайшую крупную станцию Наконец, 8 февраля новый уполномоченный ГПУ Буланов[63] сообщил, что попытка Москвы добиться согласия на высылку Троцкого в Германию натолкнулась на категорический отказ германского правительства и что в силе остается поэтому решение о высылке в Турцию. На повторное заявление Троцкого, что он на границе заявит турецким властям о своем отказе следовать дальше, уполномоченный ГПУ Буланов ответил, что такое заявление ничего не изменит, ибо с турецким правительством вопрос согласован и на тот случай, если Троцкий откажется добровольно следовать в Турцию.

Уполномоченный ГПУ переслал в Москву по прямому проводу (ЦК, Исполкому Коминтерна, ЦИК СССР) следующее заявление Троцкого:

ЦК ВКП(б), ЦИК СССР, ИККИ

Председатель ГПУ сообщил, что германское с.-д. правительство отказало в визе. Значит, Мюллер[64] и Сталин сходятся в политической оценке оппозиции. Представитель ГПУ сообщил, что я буду передан в руки Кемаля[65] против моей воли. Значит, Сталин сговорился с (душителем коммунистов) Кемалем о расправе над оппозицией как над общим врагом Представитель ГПУ отказался говорить о минимальных гарантиях против белогвардейцев, русских, турецких и иных, хотя бы и при принудительной высылке в Турцию. Под этим кроется прямой расчет на содействие белогвардейцев Сталину, которое принципиально ничем не отличается от заранее обеспеченного содействия Кемаля.