Дневник забайкальского казачьего офицера. Русско-японская война 1904–1905 гг. - [94]

В Мациэнцзы мы пришли в 2 часа дня; отряда там уже не было, он отошел к ханшинным заводам.

Не поспевая шагом за сотнями, я много отстал и, чтобы нагнать их, пустил своего Карабаха Али в карьер. В одном месте замерзшая лужа протянулась поперек дороги, но я слишком поздно ее заметил, и мы с лошадью покатились на землю. Я встал на ноги и помог подняться Али; он себе ничего не повредил, но я сильно расшибся, с трудом сел в седло и не мог даже ехать рысью, так у меня болела спина. Отряд ушел далеко вперед, а я с вестовым отставал все более и более.

Подходя к ханшинному заводу, мы увидели, что полк направлялся на Фудиалузы; я был очень рад вернуться на прежнюю квартиру и послал вестового на завод, чтобы вернуть вьюки, если они там оставались, а сам потихоньку продолжал путь домой.

Хотя хозяевам моей фанзы я платил широко за помещение и все, что они мне доставляли, они не выказывали ни радости, ни недовольства при моем возвращении; во мне все более укоренялось убеждение, что они хунхузы.

Было приятно напиться чаю и вытянуться на канах, болела только очень спина.

10 ноября. Мы уже давно заметили привычку японцев отдавать нам визиты тотчас после каждого посещения; я думал, однако, что ранее двух-трех дней они не появятся. Поэтому я решил сегодня отдохнуть хорошенько и начал с горячей ванны; спина болела меньше, но по всему телу я чувствовал ломоту. Пепино купил форели и готовил вкусный обед. Было десять часов утра, как вдруг на передней заставе у Тайцзыхэ завязалась и все усиливалась перестрелка. Казак прискакал оттуда в полк сказать, что застава была сбита и неприятель занял деревню и ближайшую сопку к югу. Расстояние до деревни я не раз мерил шагами во время моих утренних прогулок — было ровно 2800 шагов, с сопки — немного дальше. Все же мы в Фудиалузах были от неприятеля на расстоянии ружейного выстрела, и держаться там конному отряду было невозможно. Все сотни, кроме пятой, были отправлены в пехотный лагерь.

От обеда пришлось отказаться — он еще не был готов, а, по-видимому, японцы перешли в решительное наступление и не позволят нам здесь задержаться.

Полурота заняла сопки налево, ее нам не видно, и поэтому мы не будем знать, когда она отступит и обнажит наш левый фланг. Я предложил командующему полком поставить там промежуточный пост, который предупредил бы нас о передвижении этой части. Околица нашей деревни занята другою полуротою.

Наша застава у Тайцзыхэ была от 2-й сотни; когда она была сбита неприятелем, то отступила влево к месту расположения второй заставы, против перевала на Дапиндушан, в небольшой деревушке. Недалеко впереди, на ровном месте, возвышалась небольшая круглая сопка, на которой раньше стоял наш наблюдательный пост. Урядник второй сотни (кажется, Нерадовский) заметил, что с неприятельской позиции отделилось три пехотинца; они пробирались к этой сопке, вероятно, чтобы рассмотреть наше расположение. Урядник подошел к ней с другой стороны и стал подниматься, держа винтовку наготове. Мы смотрели на это в бинокль и не понимали, отчего Нерадовский пошел один против трех. Дойдя до вершины, он быстро отскочил назад, стал на одно колено и приложился. С той стороны показался японец, но он не успел сделать шагу вперед, как пуля его сразила на месте. Затем Нерадовский взбежал на сопку и сделал еще два выстрела по ту сторону. Мы видели убегавшего назад только одного японца — значит, молодчина-урядник уложил сразу двоих; он принес потом их винтовки.

От Тайцзыхэ до ханшинного завода тянулась правее нас непрерывная цепь сопок, охраняемых в разных местах четырьмя пехотными постами. Самый важный пост был над рекою, на скалистом, почти отвесном, высоком утесе. Пока он держался, до тех пор доступ на эти сопки был очень затруднительный для неприятеля и не обошелся бы для него без больших потерь. До сих пор этот пост не принимал участия в деле, хотя он находился как раз над деревней, занятой японцами, и мог бы причинить им немало неприятности. Вдруг солдаты этого поста без выстрела бросили свое место и стали спускаться в долину. Келлеру, вышедшему им навстречу, они сказали, что слышали сигнал «отступление». Он их отправил назад и пригрозил отдачей под суд, если они уйдут с поста, не будучи атакованы неприятелем; но было уже поздно, японцы завладели постом и стали быстро подвигаться по правым сопкам, обстреливая Фудиалузы с двух сторон.

В то время как 5-я сотня выводила лошадей из дворов, мы стояли на улице и разглядывали японцев в бинокль; рядом с нами какой-то манза работал на компостной куче; вдруг казаки схватили его и вырвали из рук кусок зеркала, которым он делал сигналы неприятелю, запуская «зайчика», как делают дети. Командующий полком приказал его отвести в штаб отряда.

Одновременно с нами отступили бугульминцы, занимавшие околицу деревни и все посты на сопках.

Мы отошли и стали у позиции пехоты, ожидая приказаний. Перед вечером я проехал на ханшинный завод к генералу Ренненкампфу. Генерал считал нашу позицию очень сильною и находил возможным держаться на ней продолжительное время против неприятеля, превосходящего нас силами.