Дневник войны со свиньями - [50]

Если он не будет настойчив, то никогда ее не встретит. С притворной беспечностью Видаль спросил:

– Постарайтесь вспомнить, сеньоры. Держу пари, что вы ее знаете.

– Нет, не припомню.

Видаль сделал еще одну попытку. Быстро, как будто слова его обжигают, он проговорил:

– Она была невестой некоего Мартина из трио «Лос Портеньитос».

– Мартина, – медленно повторил толстяк. – С ним вы сможете поговорить.

– Не беспокойтесь, – заверил бармен. – В эту же субботу.

– А где находится «Ла Эскинита»? – спросил Видаль.

Они его уже не слушали.

– Да здесь, близко, – соизволил наконец ответить толстяк. – За углом.

44

Зал в «Ла Эскинита» был светлый, с белеными стенами. Видаль с порога окинул его взглядом: там был всего один посетитель – худощавый мужчина, дувший на чашку, которую держал обеими руками. «Здесь спрашивать нечего», – сказал себе Видаль и пошел дальше по улице Гузмес.

В кафе надо было спуститься по довольно узкой винтовой лестнице. Это заведение походило на угольную шахту – крошечный зальчик, а главное, темный. Если Нелида здесь, она успеет скрыться прежде, чем его глаза привыкнут к этому полумраку. Но зачем приписывать Нелиде желание, противоречащее его желанию? Девушка относилась к нему с неизменным великодушием, а он-то, возможно, потому что близок к отчаянию, боится, что ее любовь окажется чувством ненадежным, что она может разгневаться на такого дурня, как он, неспособного владеть своими нервами, сидеть дома и ждать, как было условлено… На всякий случай лучше не двигаться с места, пока не привыкнет к темноте. Он стоял, держась левой рукой за лестничные перила, пытался разглядеть лица посетителей и говорил себе: «Хоть бы на меня не обратили внимания. Не стали предлагать сесть за стол». И, конечно, он был взволнован: когда чья-то рука легла на его руку, сердце его отчаянно забилось. По другую сторону перил стояла едва видимая в темноте женщина и смотрела на него. «Пока глаза не привыкнут к темноте, я не пойму, кто это. Скорее всего, Нелида. О, хоть бы это была Нелида». Это была Туна.

– Что ты тут делаешь? – сказала Туна. – Может, сядешь со мной?

Он пошел за ней. Теперь он уже кое-что различал, мрак словно бы рассеялся.

– Что будете пить? – спросил официант.

– Ты не возражаешь? – сказала Туна. – Если мы ничего не закажем, они будут злиться. Мы скоро уйдем.

– Заказывай что хочешь.

Он был уверен, что Нелиды здесь нет. Спросил себя, сказать ли правду или не говорить, и, еще не решив, объяснил:

– Я тут ищу одну свою приятельницу, ее зовут Нелида.

– Брось шутить.

– Почему?

– Да потому. Во-первых, это невежливо, а потом…

– Не понимаю.

– Как это – не понимаю? Один момент умопомрачения, и потом всю жизнь будешь раскаиваться.

– Я же не какой-нибудь вертопрах, че.

– Это конечно. Но бывает, попадаешь в такое положение, что не можешь с собой справиться. Приходит человек, вот как ты, с самыми благими намерениями, и вдруг застает ее в объятиях другого и теряет голову. Может и такое случиться.

– Не думаю.

– Не думаю, не думаю! Почему? Потому, что она святая? Если будешь про нее спрашивать, даже самый отпетый негодяй не скажет тебе, что ее видел, хотя бы она только что ушла.

– А если человек ищет, потому что любит?

– Как тот, который нацарапал «Анхелика, я тебя всегда ищу» на стене в отеле Виласеко? Народ теперь, знаешь ли, осторожный, никому не хочется осложнений, и все одобрят того, кто промолчит.

– Мне надо поговорить с девушкой, которую зовут Нелида, а если не с ней, то с неким Мартином.

– Оставь их, пусть вместе развлекаются, а ты приходи в тот отель, что в соседнем квартале. Там тебе предоставят все удобства. Даже современную музыку.

– Не могу, Туна.

– В нынешнее время не рекомендуется оскорблять молодых женщин.

– Я не хочу тебя оскорбить.

Туна улыбнулась. Он похлопал ее по плечу, расплатился и ушел.

45

Видаль сказал себе, что надо поскорее идти на улицу Гватемала. И, подкрепляя это решение, прибавил: «Возможно, она меня ждет». Затем представил себе пустые комнаты и подумал, что сперва зайдет к себе домой и спросит у Антонии, не знает ли она что-нибудь о Нелиде. Хотя они провели вместе всего несколько часов, он уже привык к счастью совместной жизни. И улица Гуэмес, по которой он направился, словно бы ненормально удлинялась, тротуар под ногами был слишком тверд, а картины и лепнина на фасадах нагоняли тоску. Мысли о Нелиде были как талисман против уныния, но также они были связаны со страхом ее потерять. Чтобы отогнать печальные размышления, он вспомнил Туну и неосознанно понял поведение Рея, когда тот обманом привел его в дом свиданий; молодые парни и старики хвалятся женщинами (потому что «уже» или потому что «еще» их имеют). Рей, конечно, был не прочь втянуть его в пантомиму с Туной, чтобы он потом не насмехался. Быть может, один из немногих уроков жизни – то, что не надо ломать старую дружбу, если ненароком узнаешь о какой-нибудь слабости или даже пороке друга. Живя в многонаселенном доме, он обнаружил, что каждый человек при близком общении отталкивающе слаб, однако в сложных ситуациях жизни и смерти как-то держится. Также подумал он о том, что судьба беспристрастно несправедлива и что он не должен испытывать гордость, должен только благодарить ее за то, что ему досталась Нелида вместо Туны.