Дневник войны со свиньями - [38]

И внезапно ему показалось, будто он интуитивно постиг, что любовный акт – это и есть объяснение загадки Вселенной. С горделивой скромностью человека, сознающего, что большие выигрыши достаются нам не столько за заслуги, сколько по приятной необходимости, ибо кто-то должен их получать, он сказал себе, что его в эту ночь запишут в число выигравших. И чтобы поделиться своим ликованием, он придвинулся к девушке. Серьезно посмотрев на нее, медленно произнес: «Необычайно хороша». Очень осторожно, словно больше всего заботясь о том, чтобы ее не разбудить, он снова ее обнял.

Позже оба они, лежа навзничь, мирно беседовали.

– Опять я не даю тебе поспать, – сказала наконец Нелида.

– Нет-нет, ты здесь ни при чем, – возразил Видаль. – Это голод. Я уже два дня ничего не ел.

– Что бы тебе сготовить?

– У меня почти ничего нет.

– Сейчас оденусь и пойду поищу что-нибудь у Антонии.

– Нет, не уходи. У нас есть хлеб, заварка, сухие фрукты, а может, найдется и плитка шоколада. Только плитка шоколада – это для Исидорито, и, если мы ее съедим, он рассердится. У него, знаешь, бывают приступы слабости.

Нелида рассмеялась:

– A y нас-то какая слабость!

Она включила свет, встала. Видаль, лежа в постели, указывал ей, где что находится, и смотрел, как она, голая, ходит по комнате.

– Я поставлю греть свежую воду, – заявила девушка, выливая остатки воды из чайника. – А знаешь, что мне приснилось? Будто мы с тобой отправились на охоту, ты, я и твоя собака Сторож.

– Это просто невероятно! Мне тоже снилось, что я охотился на каких-то жутких птиц.

Она с удовольствием признала, что это невероятно.

– А мне о тебе говорили, – сообщила Нелида. – Одна женщина, с которой я вчера познакомилась в доме тети Паулы. Моя тезка.

– Неужели это та Нелида, которая раньше жила в этом доме?

Да, наверняка то была она.

– А ты ее не забываешь, – заметила Нелида.

– Кармен живет с нею? – спросил Видаль, возможно, чтобы не подать виду, будто он интересуется прежней своей любовью.

– Что за вопрос, че! Девочка-то еще не замужем. После минутного замешательства Видаль понял,

что ему говорят о дочке Нелиды, но не признался, что он-то спросил о матери. И опять у него едва не вырвалось: «Что же теперь будет с твоим женихом?» Но он сдержался – как бы не попасть впросак…

– От такого пиршества мы силы не восстановим, – заметила Нелида.

Они ели и смеялись. «Не разбудим ли мы Исидори-то? – подумал Видаль. – Как бы он не застал Нелиду в моей комнате!» Но тут же успокоил себя: «Если не ошибаюсь, ей это безразлично. Она права. Главное – запомнить эту ночь. Лучшую ночь в моей жизни». Сразу же ему стало неприятно, что он смотрит как на воспоминание на то, что сейчас переживает, – словно это уже прошлое. Столь же неприятна была другая мысль: этим он отделяет себя от Нелиды. И еще ему подумалось: «В последнее время у меня появилась дурная привычка спрашивать себя, не в последний ли раз происходит со мной то, что происходит. Своим унынием я будто нарочно все себе отравляю».

– Почему бы тебе не перейти жить ко мне? – спросила Нелида.

Сперва он эту идею отверг просто потому, что она была для него неожиданной; затем, слегка удивленный, нашел ее приемлемой и в конце концов счел необходимым уточнить, что на новом месте он будет 114

нести расходы по хозяйству (тем он дал выход своему самолюбию, не выясняя сумму расходов и не подсчитав, какими деньгами он располагает). Девушка слушала его не очень внимательно, даже с плохо скрываемым нетерпением. Видаль, слегка задетый, спросил себя: «Может быть, я кажусь ей старомодным?» Не понимая, в чем его оплошность, он снова предпочел промолчать. И тут на него что-то нашло – он вдруг задал столько раз подавляемый вопрос:

– А как твой жених?

«Ну конечно, – подумал он, – это еще одна ошибка того же типа, в них сказывается неодолимая дистанция между поколениями».

– Для тебя это очень важно? – осведомилась Нелида.

– Очень, – храбро ответил он.

– Вот и прекрасно. Я боялась, что для тебя это неважно. Не беспокойся, я ему скажу, что все кончено. Я выбрала тебя.

Размышляя об этом заявлении, столь ценном и лестном для него – в этот день ему было дано все, чего может пожелать влюбленный, и дела и слова, – он повел Нелиду к постели, как вдруг раздался громкий стук в дверь.

Видаль накинул старый коричневый плащ и пошел посмотреть, кто стучит.

30

– На чердак, братец, на чердак! – возбужденно крикнул ему Фабер, просовывая седую голову в дверь, которую Видаль держал полуоткрытой.

– Что случилось? – спросил Видаль, становясь против щели, чтобы Фабер не увидел Нелиду.

– Вы не слышали выстрелы? Прямо как в кино. Да, дон Исидро, о вас не скажешь, что вы чутко спите. Что до меня, то я хотя и глохну, а во сне слышу ого-го-го как!

Он двинулся, чтобы войти, словно что-то подозревал или же заметил Нелиду. Видаль, придерживая рукой приоткрытую створку двери, прислонился всем телом к другой створке.

– И не подумаю идти на чердак! – заявил он.

Фабер снова принялся объяснять:

– Они увидели, что дверь заперта – управляющий теперь вешает на нее висячий замок, – и хотели пробить ее пулями. Хорошо еще, появился патрульный, знаете, их посылают напоказ, чтобы люди думали, будто порядок обеспечен. Но они посулили, что возвратятся, дон Исидро, если мне не верите, спросите у других. Все слышали это.