Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней - [170]
Чтобы с верою несомненною причащаться животворящих Таин и победить все козни врага, все клеветы, представь, что принимаемое тобою из Чаши есть СЫЙ, то есть един Сущий (Ср.: Исх. 3, 14), что все пред Тем, что в Чаше, есть яко ничтоже (Ср.: Пс. 38, 6). Когда такое расположение мыслей и сердца будешь иметь, то вдруг успокоишься, возвеселишься и оживотворишься от принятия Святых Таин и сердцем познаешь, что в тебе истинно и существенно пребывает Господь и ты в Господе. — Опыт. Аминь. 1861 г. Августа 12 дня.
Я коже хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им (Мф. 7, 12). Ты, например, путешествуя по свету, желал бы, чтобы все иностранцы и иноверцы принимали тебя с радушием и угощали с щедростию и ласками и не делали тебе различия от них самих, не отделяли себя от тебя, как от русского и православного. Так и ты поступай с другими, кто бы они ни были: католики, лютеране, англикане, магометане, евреи или язычники: всех принимай с радостию, никого не чуждайся. Еже Бог очисти, того не скверни (Ср.: Деян. 10, 3). — За такой образ жизни и поведения ты стяжешь великую благодать Того, Кто сказал: Молю, да ecu едино будут: якоже Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в Нас едино будут (Ин. 17, 20, 21). — Не будь только с ними едино по мыслям, которые разделяют их от нашей веры и церкви. Ибо общение в таком смысле есть единомыслие лукавства.
Вот я сейчас согрешил пред Богом моим тем, что внутренно вознегодовал на одну девицу–лютеранку, за то, что она часто к нам ходит; внутренно отделил себя от ней самолюбием и злобою, пожалел для ней съедомых благ — и Господь тотчас наказал меня: стало тесно во всем существе. Странное дело: хочу быть едино со всеми, но враг разлучает меня самолюбием и скупостию! — Не еже хощу доброе, сие творю, но еже не хощу злое, сие соделоваю (Рим. 7, 19)! — Милость Твоя, Господи, да за ступит мя (Ср.: Пс. 39, 12).
В нюже меру мерите, возмерится вам (Мф. 7, 2) от Господа в нынешнем веке и в будущем. — Чем больше у тебя будет гостей и чем радушнее ты их угостишь, тем щедрее тебе воздаяние от Господа, Который пошлет тебе людей с дарами тебе. Это испытано много раз. Потому давать кому–либо по христианской любви и гостеприимству — не значит терять, а приобретать: таков закон у Господа, Отца щедрот и Бога всякого утешения (2 Кор. 1, 3).
Когда сердце твое сожмется жалением для ближних благ земных, тогда вспомни, что земля в продолжение семи тысяч лет никогда не оскудевала и что Господь для любящих Его и ближних Своих может превратить землю в хлебы или заповедать вранам препитатъ их (См.: 3 Цар. 17, 4, 6).
Молясь Владычице, ты называешь Ее бездною благости и щедрот[385]. Уподобляйся же и сам, по силам своим, в благости и щедротах к тем, которые имеют нужду в твоей благости и щедрости, и не озлобляйся на них, не презирай их, но тем больше возлюби, чем более они в тебе нуждаются. — Рассуждай светло и здраво, евангельски, о их положении, поставляя чаще себя на их место: и Владычица усугубит к тебе милости Свои.
Увы! Что я вижу? Вот священник, служивший Божественную литургию и причащавшийся животворящих Таин (не знаю как) идет или едет в гости на пирушку, и это не раз, не два, а многократно, почти постоянно, и здесь пресыщается и упивается. Где же в нем Тело и Кровь моего Спасителя? Где внимание недостойного раба Божия к Божественному Посетителю и Спасителю душ наших? Где это срастворение с Жизнодавцем? Где чувство благодарности? Где желание угодить любвеобильнейшему Спасителю? Где память о животочных Его словесах: внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и печальми житейскими (Лк. 21, 34)? …Боже мой! Как мы не радим о таком неисповедимом даре Божием! Как мы легкомысленно попираем Кровь завета (Ср.: Евр. 10, 29)!
Неодинаковое слово скажешь: иное оживит, а иное убьет душу твою и душу, может быть, ближнего твоего. Потому и сказано: слово ваше да будет всегда во благодати, солию растворено (Кол. 4, 6), да дает благодать слышащим; всяко слово гни ло да не исходит из уст ваших (Еф. 4, 29).
По той мере, как увеличивается служение наше плоти, ослабляется духовная наша сторона, плоть покоряет себе дух, подавляя его небесные стремления. Положим, что вы постились несколько дней и душою почувствовали всю пользу поста; но попробуйте выпить две рюмки водки и закусить хорошенько — станете после этого на молитву и увидите, как далека искренняя молитва от вашего сердца, как далече сердце ваше от Бога, как плоть влечет вас долу, как сердце ваше одебелело (Ис. 6, 10; Деян. 28, 27), или уты и утолсте иразшире: и забы Бога (Ср.: Втор. 32, 15).
С пресыщением и пиянством враг бесплотный входит в сердце человека: это каждый внимательный может ощущать, особенно при благочестивых занятиях. И вот причина, почему с возрастающим пиянством усиливается так страшно наклонность к пьянству (от того, что восстает сила врага над человеком), отчего заметна у пьяниц такая сила, влекущая их невольно к удовлетворению страсти, или внутреннего стремления к вину. У этих несчастных враг в сердце. Чем же изгнать беса пиянства? — Молитвою и постом
В книгу вошли статьи и записи святого праведного Иоанна Кронштадтского (1829–1908), написанные им в разные годы, но объединенные одной темой – для чего живет человек, в чем смысл жизни.
Не предпосылаю моему изданию предисловия: пусть оно говоритъ само за себя. Все содержащееся в нем есть не иное что, как благодатное озарение души, котораго я удостоился от всепросвещающаго Духа Божия в минуты глубокаго к себе внимания и самоиспытания, особенно во время молитвы. Когда мог, я записывал благодатныя мысли и чувства, и из этих записей многих годов составились теперь книги. Содержание книг весьма разнообразно, как увидят читатели. Пусть они судят о содержании моего издания.
ДНЕВНИК ТОМ II. 1859-1860. БОГОПОЗНАНИЕ И САМОПОЗНАНИЕ, ИЛИ ВНУТРЕНЕЕ СВЯЩЕННОНАУЧЕНИЕ ОТ СВЯТОГО ДУХА.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский (Иван Ильич Сергеев) — священник Русской Церкви, проповедник, один из самых почитаемых и любимых святых. Как духовный писатель он оставил после себя многочисленные проповеди и дневниковые записи. Слову Всероссийского пастыря свойственны возвышенность и афористичность. И сегодня оно сияет такой же новизной, как будто на странице не успели просохнуть чернила: «Самый важный вопрос должны мы решить все: что нам делать, чтобы жить? Ответ на него произнес Сам Жизнодавец и Бог: Если хочешь жить, соблюди заповеди (Мф.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский (Иван Ильич Сергеев) — священник Русской Церкви, проповедник, один из самых почитаемых и любимых святых. Как духовный писатель он оставил после себя многочисленные проповеди и дневниковые записи. Слову Всероссийского пастыря свойственны возвышенность и афористичность. И сегодня оно сияет такой же новизной, как будто на странице не успели просохнуть чернила: «Самый важный вопрос должны мы решить все: что нам делать, чтобы жить? Ответ на него произнес Сам Жизнодавец и Бог: Если хочешь жить, соблюди заповеди (Мф.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.