Дневник театрального чиновника (1966—1970) - [67]

Шрифт
Интервал

1970 год

4 января

Накануне Нового года умер Павел Андреевич Тарасов, личность неоднозначная. Умер трагически в служебном помещении МХАТа, придя туда на обсуждение спектакля по пьесе Радзинского «Чуть-чуть о женщине», вызвавшего во МХАТе такой разнобой мнений среди «великих», что мирить их приехала Фурцева. К моменту ее приезда врач МХАТа делал Тарасову искусственное дыхание, но он не смог прийти немедленно, так как был занят какой-то процедурой со Смирновым, «скорая» тоже задержалась. Приехавшая Фурцева позвонила в «скорую», представившись, выразила недовольство задержкой и, видимо, решив, что сделала все, что должна, проследовала на обсуждение, по свидетельству очевидцев, почти задев полой пальто лежавшего на полу Тарасова. Когда же было сообщено, что Тарасов скончался, обсуждение прекратилось лишь на несколько минут, и А. К. Тарасова продолжила прерванную речь как ни в чем не бывало. Сегодня панихида по Тарасову проходила в Союзе художников, так как сейчас школьные каникулы и во всех театрах идут утренние спектакли. Я на панихиде не была, так как оставалась в «лавочке» на дежурстве.

6 января

А эта запись как дополнение к записи о Конраде Свинарском от 18 октября 1969 года, уже после проведения Второго фестиваля польской драматургии. Спектакль Свинарского получился интересным, но для нашего зрителя по своей проблематике не очень близким. По его просьбе я каждый день, придя на работу, звонила ему в гостиницу, чтобы он не опоздал на репетицию. Спрашивал он меня, где у нас «ночная жизнь», и, не обнаружив таковой, в выходные дни театра летал в Финляндию, а мне звонили из гостиницы «бдительные служащие» и сообщали, что «Свинарский сегодня не ночевал». Был он с художником Вишняком, оформлявшим спектакль, в гостях у меня дома, где подарил мне финского домового. Мы предоставили ему самому выбрать для себя подарок из тех, что для них приготовили, и он выбрал фарфоровые шахматы. Ходили мы с ним однажды вечером в ресторан ВТО. Рассказывал он мне о своей жене, любительнице кошек, которых у него в доме чуть ли не десяток, и даже о любовницах. Я записываю эти подробности, чтобы показать, что, будучи режиссером с мировым именем, он простой, открытый, естественный, непосредственный и порой даже наивный человек[43].

8 января

Совещание на тему «Планы театральных журналов в области критики буржуазной идеологии».

Вступительное слово Коршунова (зам. начальника Управления театров Министерства культуры СССР). Рассказывает, что записано в решении коллегии Министерства по этому вопросу.

>Дубасов (журнал «Театр»): «Хорошо, что собрались не для отчета, а посоветоваться. Журнал „Театр“ пишет прежде всего о советской драматургии и театре, но и о зарубежном искусстве. Зарубежное искусство отличает большая сложность, быстрые изменения как в художественных, так и в антихудожественных явлениях. О плане журнала по обсуждаемой теме. Первое — отражать жизнь социалистических стран, второе — отражать жизнь буржуазных стран. Попытки извратить деятельность советских художников — Ростоцкий обещал об этом статью. Должна быть напечатана статья Щепалиной „Драматург Арабаль — крайняя степень модернизма“, а также статья Рябовой „Серьезные изменения в драматургии Англии“. „Театр“ решил активно включиться в эту борьбу, хотя занимались ею и раньше. Прогрессивные художники зарубежных стран — наши помощники, хотя они сейчас и заблуждаются, но, даже критикуя их, мы держимся с ними дружески».

>Зубков>(журнал «Театральная жизнь»): «Между двумя театральными журналами существует разница в том, кому они адресованы. Наш журнал массовый. Хотя у нас специального зарубежного раздела нет, но критика, наступление на наших зарубежных противников в журнале присутствует. Наша задача — не только борьба с зарубежными недругами, но и разоблачение любых попыток проникновения буржуазной идеологии — эта задача поставлена апрельским Пленумом ЦК КПСС, чтобы у нас статьи носили наступательный, разоблачительный характер, а не информационный, описательный. Мне хочется коснуться организационных вопросов. Мы совсем не пользуемся зарубежными командировками. Чтобы о враге писать, его надо, знать, его надо видеть». (И еще минут 10 говорил на эту тему.)

>Клюев: «Успех нашей работы связан с нашей оперативностью. Или мы будем заниматься контрпропагандой, заниматься как наши противники, или всякий раз будем садиться в лужу. Конечно, информация нужна, я поддерживаю Зубкова. Надо, чтобы журналисты имели прямой доступ к зарубежным изданиям, если не у себя, то в МИДе. Союз писателей мало помогает, хотя там контакты налаженные. Редколлегиям журналов надо специально по этим вопросам собираться хотя бы раз в два месяца для обмена информацией. Эстетика Арто, театр Гротовского, всякое слишком категорическое заявление нам часто выходят боком. Явление надо брать, учитывая, какое место в жизни театра оно занимает, не будет ли это „из пушки по воробьям“».

>Ковалев>(журнал «За рубежом»): «Занимаюсь театрами Англии и США. Мне кажется, что в планах журналов много интересного. Тему документальной драмы в журнале „Театральная жизнь“ нельзя ограничить только документами, она смыкается с исторической драмой. Театр абсурда — это уже пройденный этап. В Англии „лезет“ мелодрама, в США возврат к пьесам 20–30-х годов. Не нужно уходить от постановки вопроса об идеологической диверсии, идет борьба и за нашу, и за свою интеллигенцию».


Рекомендуем почитать
Горький-политик

В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.